Анаста

В оставленное родовое поселение троица добралась к позднему вечеру. Анаста отправила Дана на пастбище, вошла в свой маленький домик из глины, прошла в темноте к лежанке с пахучим сеном, прилегла на неё и сразу уснула.

Анаста проснулась с рассветом. Она выбежала из своего домика, зажмурившись и расставив руки в стороны, подставила своё тело ласковым и тёплым лучам. Искупавшись в солнышке, девочка подбежала к ручью и с разбегу плюхнулась в небольшую заводь с прозрачной водой.

Холодная родниковая вода обожгла тело Анасты, но она плескалась и хохотала от восторга. Потом, выбравшись из воды, попрыгав и покружившись на берегу, словно не зная, куда и на что использовать заполнившую её необычную энергию, взбежала на небольшую горку.

Дул холодный ветер. Девочка обвязала вокруг талии платок и перебросила его свободный конец через плечо. Молча смотрела она на землю, где совсем недавно жил её род.

Пространство родины, ранее неумолчно звучавшее множеством птичьих голосов, стрекотанием и жужжанием насекомых, теперь хранило какое-то обречённое молчание. Кое-где побелела от ночной прохлады трава. Не цвели деревья в садах, кусты, листочки их скручивались, словно от безысходности.

И родное пространство, окутанное гнетущей тишиной, с увядающим, но ещё живым многообразием природы, с непониманием прислушивалось к маленькой девочке. И вдруг всё вокруг вздрогнуло, когда... Гнетущую тишину, словно тёплым лучиком пронзил крик отчаянной и уверенной радости:

— Э-ге-гей! Э-ге-геееей! — кричала Анаста наперекор гнетущей тишине. — Не сдавайся, Родина. Я — Анаста, Родина. Я — с тобой.

Она стремительно бежала с горы к своему цветнику, на бегу касаясь руками стволов деревьев, гладя листики кустов.

— Э-ге-гей! — вновь прокричала она, обегая вокруг ствола большой старой яблони с пожухлыми листьями.

Тонкий, высокий и радостный голосок маленькой девочки побеждал гнетущую родное пространство тишину. И вдруг к её голосу присоединился другой, низкий, басистый и могучий звук — на крик Анасты бежал с пастбища мамонт Дан, бежал и трубил на ходу что есть мочи.

А рядом с девочкой слышалось теперь ещё и громкое, непрерывное «мяу-мяу-мяу» — это поддерживал Анасту кот по кличке Котёнок.

Анаста остановилась у цветника, за которым она ухаживала, как и все дети поселения, каждый — за своим.

Травка на одном краю цветника поседела, цветы поникли, и только на любимом цветке девочки сохранился один ещё не распустившийся бутон; он клонился к земле, словно раздумал расцветать. Но девочка при виде поникшего бутона не опечалилась, она смотрела на него и улыбалась. Не опечалилась она потому, что представляла себе не поникшим, а распустившимся во всей красе любимый цветок.

Присев на корточки перед собравшимся было увянуть растением, она тихо и ласково позвала его:

— Эй, цветок, я здесь, просыпайся.

Потом подержала во рту указательный пальчик, подняла его, определяя, с какой стороны дует на цветок холодный ветер. Определив направление студёного потока, она легла с той стороны на бок, пытаясь преградить собой путь холодному воздуху. Однако холодные струи всё же огибали маленькое тело и жалили листики цветка, не давая им расправиться. Вдруг холодные потоки прекратились, и наоборот, Анаста спиной почувствовала тепло. Она обернулась — мамонт Дан, завалившись на бок, закрыл от холодного ветра своим огромным телом и Анасту, и весь её цветник.

— Ты молодец, Дан! Умница! — воскликнула Анаста.

Цепляясь за шерсть, она вскарабкалась на спину мамонта и, повернувшись к дующему со стороны ледника ветру, радостно и победно прокричала своё «Э-ге-гей!» Холодный ветер подул ещё сильнее. Тогда, подумав, девочка повернулась в противоположную сторону и закричала призывно, замахала руками, словно приглашая кого-то невидимого. Подняв хобот вверх, призывно затрубил и мамонт. Замяукал зовуще Котёнок.

Холодный ветер стих, а спустя какое-то время возобновился, только дул он теперь с другой стороны, тёплыми струйками ласкал и цветок, и мамонта, и стоящих на его спине девочку с котом.

Пенье редких птиц приветствовало живительные воздушные ручейки.

Несколько дней боролась Анаста с холодным ветром, дующим со стороны ледника; вновь и вновь прибегала она к своему цветку, как только он начинался. И каждый раз привычно укладывался у цветника мамонт, преграждая дорогу холоду.

А потом наступил день, когда оживший цветок расцвёл. Прибежавшая к клумбе Анаста опустилась перед ним на колени и поцеловала жёлто-красные лепестки, легко прикасаясь к ним губами. Потом отступила на два шага в сторону, любуясь прекрасным чудом, необыкновенной красоты твореньем — её цветком.

Не в силах устоять на месте от нахлынувшей откуда-то изнутри ликующей энергии, Анаста сначала запрыгала на месте, потом её прыжки перешли в необычный импровизированный и зажигательный танец. Даже мамонт Дан пытался подтанцовывать, переминаясь с ноги на ногу. Кружился, то заваливаясь на спину, то вскакивая, Котёнок. И помахивал им на тёплом ветерке своими жёлто-красными лепестками живой цветок.

И тут Анаста остановилась. Она увидела стоявших на горе двух юношей.