Анаста

Обычно Анастасия старается подстраиваться под манеру речи собеседника, использует его лексикон, способ построения фраз, но в определённые моменты она вдруг начинает говорить иным языком, категоричным, плавным и ритмичным. Очень чётко проговаривает каждую букву произносимых фраз, и за каждым звуком явно ощущается необычная энергия. И тогда сказанное запоминается дословно, будто в мозгу срабатывает какой-то магнитофон. И мало того, перед слушающим возникают живые картины, а смысл сказанного усваивается подсознанием. В качестве примера приведу в пересказе Анастасии отрывок разговора Бога с первым человеком из книги «Сотворение»: «Где край Вселенной? Что буду делать я, когда приду к нему? Когда заполню всё собою, помысленное сотворю?» — спрашивает человек первоистоков у Бога и получает ответ: «Мой сын, Вселенная собой являет мысль, из мысли родилась мечта, частично видима материей она. Когда ты к краю подойдёшь всего, начало новое и продолженье твоя откроет мысль. Из ничего возникнет новое прекрасное рожденье тебя, стремленья, Душу и мечту твою собою отражая. Мой сын, ты бесконечен, вечен ты, в тебе твои творящие мечты».

Существует несколько версий относительно способностей Анастасии, выскажу и свою.

Способности Анастасии, на первый взгляд кажущиеся необычными, на самом деле были присущи всем или большинству людей первоистоков. Влияние высказываний таёжной отшельницы на действия многих людей обусловлено не мистической силой, а способностями самих людей воспринимать их сердцем и Душой. Создаётся впечатление, что в генах современных людей или в их подсознании сохраняется память об образе жизни отдельной семьи и людского сообщества в целом со времён первоистоков, когда человек ещё понимал, как можно напрямую общаться с Богом.

Этот образ первоистоков значительно совершеннее нынешнего. Возможно, он из тех времён, в которых люди ещё знали, что такое рай. Но я не думаю, что действия этих людей имеют отношение к какой бы то ни было религии.

Поместья, которые обустраивают читатели книг, получаются разными. Отличаются не только внешним видом возводимые в поместьях дома. У одних они двухэтажные деревянные, у других одноэтажные глинобитные. Так же по-разному обустраивается сад, живая изгородь, пруд.

Общеизвестно, что религиозный ритуал требует неукоснительного соблюдения всеми его участниками стандартных приёмов в действиях и словах. Здесь же налицо личное творчество каждого в воплощении прекрасной идеи.

Если люди за что и благодарны Анастасии, то, скорее всего за то, что она разбудила в их Душах стремления человека-творца.

Маленькая таёжница

Уже около пятнадцати лет прошло, когда я познакомился с отшельницей сибирской тайги Анастасией. Когда в своё время я узнал, что у неё должен родиться от меня сын, то прилагал много усилий, вплоть до попыток физического воздействия, чтобы перевезти Анастасию в город Новосибирск. Рожать в тайге тогда представлялось мне недопустимым, воспитывать ребёнка без общественных институтов — невозможным.

Образ жизни Анастасии в тайге первоначально виделся мне, мягко говоря, странным. Теперь же всё более странным представляется образ жизни людей современных мегаполисов.

И когда она, по-прежнему оставаясь в тайге, вынашивала дочь, у меня на душе было радостно и спокойно. Взгляды на жизнь за эти годы кардинально поменялись.

Пожелай Анастасия рожать не в тайге, а даже в лучшем родильном доме столицы, я впал бы в уныние и тоску. И, наверное, меня не покидало бы беспокойство за будущее своего ребёнка, воспитываемого современными институтами нашего общества.

Произошла переоценка ценностей, у меня поменялись взгляды на жизнь.

Анастасия рожала нашу дочь на своей родовой поляне в сибирской тайге. Я не присутствовал при родах, рядом с ней не было квалифицированных врачей и современной медицинской аппаратуры. Но на душе у меня было спокойно. Я знал: роды проходят в одном из самых совершенных родильных домов на земле — в родовом пространстве.

Когда Анастасия родила дочь, она спросила, как бы я хотел назвать новорождённую? Не задумываясь, я ответил — Анастасия. И это не потому, что нашего сына Анастасия назвала Владимиром. Просто ко времени рождения дочери я уже расценивал Анастасию как мудрую, смелую и очень добрую женщину. Её имя стало для меня синонимом этих качеств и хотелось, чтобы дочь переняла их. Никого другого, кроме Анастасии, в качестве воспитателя дочери я себе не могу представить. Хотя воспитание её во многих моментах выглядит как полное отсутствие такового, но это далеко не так.

Вот, например, что происходило с маленькой таёжницей в тайге.

В этот раз Анастасия встретила меня в весёлом настроении, даже казалась какой-то игривой. Она появилась внезапно, когда я подходил к знакомой поляне, где жило их теперь уже трое. Одетая в лёгкое платьице, похожее на римскую тунику, она стояла на моём пути и улыбалась. Интересно, откуда это платье у неё? Я остановился, любуясь необычным видением.