Анастас Микоян

Но тогда чего же он хотел? Каковы были его цели, к которым он шагал, преодолевая препятствия? Хорошо видно как минимум два основных мотива Микояна, как героя нашей драмы. Во-первых, он был убеждённым большевиком-ленинцем, он действительно верил в то, что можно создать принципиально новое социалистическое общество, справедливо устроенный мир. Совершенно точно можно утверждать, что Микоян горел этой идеей, ему было интересно создавать новые и новые хозяйственные структуры, запускать реформы, всякого рода инновации. Скажем, Лазарь Каганович тоже долгое время входил в «ближний круг», но что он создал? Метро в Москве? То же самое относится к Ворошилову: красный маршал провалил Советско-финскую войну, был смещён со своего поста и далее никакими решительными принципиальными деяниями не отметился, но при этом оставался на самом верху. Во-вторых — и это историки почему-то упускают из вида — Микоян очень любил свою семью, жену и пятерых сыновей. Рискнём предположить, что с какого-то момента — например, с 1936 года, — сохранение семьи стало главной задачей Микояна, он стал жить ради семьи, а собственные амбиции отодвинул.

В ближнем кругу Сталина к власти стремились три человека: Вячеслав Молотов, Георгий Маленков и Лаврентий Берия, позже к ним добавился Никита Хрущёв. Эти четверо потом, после смерти Хозяина, разыграли между собой «игру престолов». Все любили власть по-своему, и для каждого вкус власти был свой.

Наконец, был ещё Николай Вознесенский, ныне почти забытый, а по существу — важнейший для советского социализма человек, создатель плановой социалистической экономики. Именно она, как многие думают, привела СССР к его краху. Но сейчас Китай (формально социалистический) уже много лет успешно развивается в соответствии с принципами плановой экономики. Значит, понимаем мы, плановая экономика вовсе не является тупиком. Неудачи плановой экономики (в случае СССР) либо успехи её (в случае Китая) зависят, скорее, от входящих причин, от исторических обстоятельств и способов ведения такой экономики. Например, китайская плановая экономика основана на использовании фактически бесконечного и очень дешёвого человеческого ресурса.

Что такое плановая экономика?

Некий завод выплавляет сто тысяч тонн стали в год. Предположим, в условиях капиталистической экономики, на свободном конкурентном рынке, завод не смог продать все сто тысяч тонн, а продал всего 90 тысяч. Тогда руководство завода и его владельцы принимают решение сократить объёмы производства и уволить лишнюю рабочую силу. Завод остаётся на плаву и продолжает работать, хотя и производит меньшее количество продукции. Тот же завод в условиях плановой экономики получает приказ от правительства: сколько в год нужно выплавить стали. Плановая экономика всегда экстенсивна, нацелена исключительно на развитие и расширение. Завод выплавил сто тысяч тонн, на следующий год план предписывает произвести сто пять тысяч. Ещё через год — сто десять тысяч. Завод принадлежит государству, оно скупает по твёрдой цене всю произведённую продукцию. Руководство предприятия озабочено только качеством продукции и выполнением плана, обо всём остальном думает министерство, Госплан, ЦК, Политбюро и лично товарищ Сталин.

Все экономические планы верстаются с большим заделом на будущее: на пятилетку вперёд. Каждая пятилетка имеет свой порядковый номер, свои особенности и даже свой девиз. Например, пятилетка под номером десять (1976–1980) имела девиз «Пятилетка эффективности и качества». Правда, это не помогло.

Основные схемы и принципы деятельности плановой социалистической экономики разработал Николай Вознесенский. По большому счёту в Китае ему нужно поставить памятник, как минимум один, например, в Шанхае.

Николай Вознесенский был моложе Микояна, но совершил такой же резкий карьерный взлёт: в 33 года стал доктором экономических наук, в 36 лет — членом ЦК ВКП(б). С 1941 года он — единственный 1-й заместитель председателя СНК СССР и кандидат в члены Политбюро; с 1943 года — академик АН СССР, с 1947 года — член Политбюро. Между Микояном и Вознесенским много общего: оба — выдвиженцы, оба занимались экономикой, оба работали на износ, оба не плели заговоров и не рвались к власти. «Менеджеры Сталина» — они держали в головах огромное количество необходимой информации, тысячи цифр, оба обладали государственным, макроэкономическим видением, то есть умели мыслить максимально масштабно, оба привыкли оперировать миллионными человеческими массами, миллионами тонн произведённой продукции. Микоян, правда, оценивает Вознесенского скорее как теоретика, кабинетного учёного, но по большому счёту это неважно: в руководстве страны всегда нужно иметь и теоретиков, и практиков, главное, чтобы между первыми и вторыми был устойчивый баланс.