Анастас Микоян

Впоследствии, уже в совсем другие времена, в середине 60-х годов, Лев Шаумян вступил в переписку с сыном генерала Маллесона, и отрывки из писем опубликовал в журнале «Советский Союз» в 1967 году. Факт участия британских офицеров в расправе над бакинскими комиссарами так и не удалось доказать. Сын Маллесона категоричеки отрицал эту версию. Однако Лев Шаумян процитировал письменные свидетельства самого Маллесона, из которых следует, что британские войска полностью контролировали всю территорию Туркестана к востоку от Каспия. А если полностью контролировали — значит, как минимум санкционировали казнь бакинских комиссаров, а как максимум — соучаствовали.

Далее, если предположить, что трое свидетелей — Микоян, Сурен и Лев Шаумяны — договорились между собой, и представили ситуацию в искажённом виде, то зачем тогда Лев Шаумян впоследствии, спустя почти полвека, упорно искал свидетельства тех же событий, оставленные британским командованием?

Английские военные историки давно могли бы опубликовать два-три архивных документа, приказы или донесения, из которых следовало бы, что британская армия не имеет отношения к зверскому убийству 26 человек — всех самых сильных и влиятельных большевиков города Баку. Но это не было сделано.

Правительство Закаспия возглавлял паровозный машинист Фёдор Фунтиков, по убеждениям эсер. О нём известно мало. Но если паровозный машинист поднялся до главы правительства — он наверняка был очень умный и ловкий малый. Зачем ему было нужно вершить зверскую расправу, уничтожать сразу 26 человек? Фунтиков не имел к ним никаких личных счетов, и вообще не очень хорошо представлял себе ситуацию на противоположной стороне Каспийского моря.

С политической точки зрения гораздо выгоднее было не казнить бакинских комиссаров, а держать их под арестом, как заложников, для будущей торговли с противоборствующим противником, кто бы он ни был. Далее, Фунтиков и другие люди абсолютно точно знали, что Шаумян не просто глава большевиков Закавказья, но и прямой ставленник Ленина. Убийство Шаумяна было ударом по Ленину. Получается, что те, кто казнил Шаумяна, не воспринимали большевиков и Ленина как сильную угрозу. Возможно, Фунтиков был убеждённым социалистом-революционером, и получил из Баку письма или радиограммы, с прямым приказом от руководства своей партии, предать большевиков смертной казни. И подчинился приказу.

Возможно, инициатива казни исходила от англичан, но этому нет никаких доказательств. Британские офицеры относились к революционерам снисходительно и безо всякого страха, — но и без ненависти. С точки зрения военного искусства революционеров лучше было держать живыми — это ценные пленники.

В любом случае ни одна из сторон конфликта не имела прямого мотива для массовой казни. Всем было выгодно оставить комиссаров целыми и невредимыми, чтобы потом обменять на преференции. Но их зверски убили.

При этом из 30 пленников оставили в живых четверых: двоих юношей, сыновей Шаумяна, и ещё двоих молодых людей, Микояна и Канделаки. Зачем? Чтобы соблюсти видимость законной процедуры?

У нас есть воображение, давайте представим. В Красноводске в те времена проживало не более 10 тысяч населения. Это был городок, где почти все друг друга так или иначе знали. Чтобы убить 26 человек, надо собрать большой отряд минимум из 50 человек с оружием, и не простых, а самых надёжных, чтобы потом языками не трепались, и посадить расстрельную команду по вагонам, и руководить ею. Это целая большая операция, её надо подготавливать.

И конечно, про казнь комиссаров быстро прознал весь город.

Эсера Фёдора Фунтикова потом ловили и поймали, по одним сведениям в 1919-м, по другим — в 1925 году. На допросах он прямо признался, что именно британские офицеры склонили его к казни. В 1926 году в Баку состоялся суд над виновниками казни, в том числе и над Фунтиковым. На суде свидетелем выступал Сурен Шаумян. Суд приговорил Фунтикова к расстрелу.

В книге Микояна «Дорогой борьбы» эти события изложены исчерпывающе на десятках страниц, с приложением документов и фотографий; здесь добавить нечего, кроме краткого комментария.

В сентябре 1918 года на юге России большевики, захватившие власть в Баку, воевали в абсолютном меньшинстве. Большевики, по идее, были обречены. Они шли против турок, и против армянских националистов, и против азербайджанских националистов, и против офицеров царской армии. Матросы военных кораблей — эсеры и анархисты — презирали большевиков. Убийство лидеров Бакинской коммуны было, что называется, «ритуальным», и должно было знаменовать полный разгром большевизма в Закавказье, торжественное удаление лишней фигуры с шахматной доски. Огромный регион теперь должны были делить меж собой Англия и Турция. Повсюду следовало насадить марионеточные правительства и покупать лидеров этих правительств. Чтобы эти правительства враждовали меж собой, они должны были быть националистическими.

Большевиков нельзя было купить — и их убрали.