Анастас Микоян

В эти дни с Микояном произошли сразу два примечательных события.

Во-первых, он оказался свидетелем открытой конфронтации Ленина и Сталина.

С Лениным он уже был знаком, как минимум один раз имел с ним длительную беседу и потом несколько раз слушал его выступления (в том числе и на упомянутой конференции в Свердловском зале Кремля). А вот когда впервые увидел Сталина — вопрос открытый. Возможно, это случилось именно в конце сентября 1920 года.

Про Кобу-Джугашвили он, конечно, знал: от Камо и Орджоникидзе, возможно, от Джапаридзе. Микоян, собственно, шёл по пути, проторенному Сталиным: учёба в семинарии, раннее начало профессиональной революционной деятельности сначала в Тифлисе, потом в Баку. Но в Закавказье Сталин и Микоян никогда не пересекались, хотя и ходили по одним и тем же улицам.

Летом 1907 года весь Тифлис был взбудоражен дерзким и жестоким ограблением казначейской кареты («Тифлисский экс»), но имена участников нападения остались неизвестны широкой публике. Зимой 1909 года, когда Микоян, 12-летний, учился в Нерсесяновской семинарии, Сталин был впервые выслан из Тифлиса в Вологодскую губернию и с тех пор много лет не возвращался в Закавказье.

Первое упоминание о Сталине в мемуарах Микояна относится к январю 1922 года, знакомство произошло в Москве. Не исключено, что вплоть до этого дня имя большевика по кличке Коба мало значило для Микояна. Он ценил дружбу с Щавердяном, Шаумяном, Орджоникидзе, Камо, Джапаридзе — Кобы нет в этом списке. Коба прошёл той же дорогой, но на полтора десятилетия раньше.

Нужно отметить, что в книге Микояна его работа со Сталиным, его отношения со ним и его семьёй изложены подробно — за исключением наиболее интересного раннего периода. Когда наш герой впервые узнал о существовании Кобы? От кого? Почему первое впечатление от Ленина Микоян описал детально, но умолчал о впечатлениях от первых наблюдений за Сталиным?

Возможна и другая версия. На самом деле Микоян вообще ничего не знал про Кобу. Большевики соблюдали конспирацию, больше помалкивали, особенно о делах прошлых. Вполне возможно, ни Шаумян, ни Камо, ни Орджоникидзе своему младшему товарищу Микояну про большевика Кобу не сказали ни одного лишнего слова. Сам же «младший» Анастас Микоян, в свою очередь, не задавал вопросов. Сильно любопытных товарищей подозревали в стукачестве. Полицейские осведомители, провокаторы, двойные агенты работали во всех политических партиях, предателей и двурушников было достаточно, самые бессовестные продавали информацию направо и налево. Люди, имевшие серьёзный опыт нелегальной работы, привыкали молчать.

Так что мы не знаем, что думал Микоян про Сталина, как относился к нему в день, когда впервые его увидел.

Когда мы здесь, впервые в этой книге, начинаем говорить про Сталина — мы понимаем, что его жизнь давно описана на тысячах страниц, а в некоторых периодах его жизнь и деятельность восстановлены буквально поминутно.

На фигуру Сталина мы будем смотреть глазами Микояна, и анализировать увиденное, в соответствии с опытом современной нам историографии 20-х годов нынешнего века.

Ленин множество лет прожил в Европе и строил русскую революцию по европейским чертежам. Масштаб революции Ленина — был масштаб европейский. Закавказье же не имело отношения к Европе, для Ленина это был второй, мало ему знакомый политический театр. В анализе политического устройства Закавказья Ленин целиком полагался на экспертов, имеющихся в его распоряжении, а их были единицы: Сталин и его друг Серго. Был ещё Шаумян, и Ленин выписал ему личный мандат комиссара по делам Кавказа — но Шаумян зверски убит. Кто же советовал Ленину, когда он размышлял о южных границах Республики? Товарищ Коба и товарищ Серго. Товарищ Фрунзе, обеспечивший решительную победу на Южном фронте, сам родился в Киргизии и отлично понимал Восток, но и он, планируя действия в Закавказье, опирался на мнение Орджоникидзе. В ЦК работал ещё один уроженец Тифлиса, Рубен Катанян, между прочим заместитель начальника Политуправления РККА, затем глава Агитационно-пропагандистского отдела; очевидно, и он тоже оказывал влияние на принятие решений, касающихся ситуации в Закавказье.

Нужно учесть, что большевики, сенсационно победив в войне (а должны были проиграть по всем расчётам) теперь столкнулись с необходимостью пожинать плоды победы. Экономика, и так расшатанная, теперь грозила совсем остановиться. Чтобы подтолкнуть страну в новом направлении, требовались исполнители, надёжные люди, и в огромном количестве. Страна очень большая, разная, в Архангельске одна жизнь, в Эривани совсем другая, в Иркутске третья.