Анастасия. Дело о перстне с сапфиром

— Вот как? — укоризненно посмотрела я на модистку. Та уже успела присесть, и сейчас судорожно вцепилась в поданную Вилем кружку. — И как же вы это поняли? — догадываясь, что из Катарин в таком состоянии и слова не вытянуть, вновь обратилась я к Эль Каиру.

— Когда один из нападавших занес над ней нож, она закричала: 'За что, Эдгар?!'. В тот момент мне было не до размышлений, но потом, уже в спокойной обстановке, вспомнив, я посчитал невозможным, чтобы того типа звали Эдгаром. Имя скорее принадлежит кому-то из аристократов. К тому же….

— К тому же… — повторила я, когда степняк задумчиво замолчал.

— Я уверен, что госпожа узнала мужчину, с которым встретилась на лестнице. Она еще оглянулась, посмотрела ему вслед….

Что ж, я вполне могла согласиться с Эль Каиром. В отношении второго аргумента сказать что-либо однозначно трудно — придется разговаривать с Катарин, а вот с первым….

'За что, Эдгар?!'

Эдгаром звали одного из братьев ее погибшего мужа. Единственного, с кем Катарин сохранила теплые отношения….

* * *

— Что скажешь? — спросила я у Ковальски, когда закончила пересказывать разговор в таверне.

Сэма я отправила провожать Катарин и дожидаться приставленную к ней охрану. Энгина с Вилем — осматривать место, где было совершено нападение на модистку. А ребята Вика ушли сами, дав нам спокойно обменяться новостями.

— Если все это правда, в чем у меня нет причин сомневаться, то этот Черным принц совсем не похож на того Черного принца, о котором мы говорили.

— Вот и я так подумала, — вздохнула я, повернувшись к нему от окна. — Он обещал зайти к пяти, дать показания.

— Я могу им заняться, — предложил Вик, взглядом указав на перстень, надетый мне Северовым.

— У тебя своих забот хватает, — улыбнулась я грустно. Мы топтались на месте, бились в паутине фактов, не в силах разобраться, какие из них относились к нашему делу, а какие лишь создавали путаницу, заставляя обращать на себя внимание. — По постояльцам гостиницы что-нибудь прояснилось?

Прежде чем ответить, Ковальски посмотрел на стопку бумаг, аккуратно лежавшую на краю моего стола. Протоколы допросов, которые он успел провести. Большинство из них были повторными, имевшими целью уточнить некоторые сведения, связав их с результатами полученных нами экспертиз.

— Из постояльцев графиня Ланская общалась лишь с Саидом Эль Каиром, с госпожой Сэсиль Элаевой и господином Горевым.

— Господин Горев? — нахмурилась я. Имя было мне незнакомо.

— Покинул гостиницу за пять дней до событий, — кивнул Ковальски, подтверждая мелькнувшую у меня мысль. — О нем вспомнила одна из горничных. Сказала, что видела, как они беседовали, стоя на лестнице. Заметив ее, быстро закончили разговор и разошлись.

— И когда это произошло?

— В тот день, когда она поселилась, — Ковальски расслабленно откинулся на спинку стула. — Знаешь, что интересно? — Ждать, когда я его потороплю, он не стал, тут же продолжив: — Судя по записи в гостинице, этот господин Горев, подданный Ровелина.

— Опять Ровелин… — качнула я головой.

— И не только, — заставил меня насторожиться Вик. — Я попросил знакомых ребят из ведомства графа Паррея проверить его по скорому, так вот, господин Горев на территорию Аркара не въезжал. Как ты догадываешься, империю он также не покидал.

— А чем занимался здесь? — спросила я, пытаясь пристроить эти сведения к тем, что уже были известны.

— Это нам только предстоит узнать, — чуть заметно улыбнулся Ковальски, — но горничная уверена, что он — маг.

— Ее мнению можно доверять? — отстранилась я от окна.

— Вполне, — кивнул Вик. — Она не дотянула до троечки, но кое-что из простенького умеет.

— И давно она у тебя в осведомителях? — не обманулась я с подоплекой сказанного им.

— Хочешь, тебе оставлю?

Ковальски еще улыбался, но уже без той легкости, которая делала его улыбку светлой.

— Глава оперативного отдела Каргара…. Серьезное повышение.

— Ты меня убеждаешь или утешаешь? — засмеялся он, рывком поднявшись.

Прежде чем ответить, пожала плечами:

— Сам разберешься. — Вставить свое слово Вику я не дала, тут же вернувшись к главному: — Когда у тебя допрос Елизаветы Николаевны?

А вот теперь его улыбка стала задорной, искушающей:

— Сегодня. В половине пятого, — в движении, на миг оперся он рукой на стол.

— Что по Сэсиль Элаевой? — спросила я, глядя, как Ковальски, сделав несколько шагов в мою сторону, резко повернулся и направился к двери.

— Пустышка, — не остановившись, продолжил он путь. Дойдя, замер, развернулся и пошел обратно. — Ларс нашел, к кому она приезжала. Лекарь. Сэсиль Элаева больна. Жить ей осталось два-три месяца.

Он замолчал, а я — кивнула. Теперь становилось понятно, почему она встречалась с матушкой. Воспитанница….

— Она дочь ее дальнего родственника. Кроме госпожи Элаевой у барышни никого нет. В завещании названа наследницей, — подтвердил Вик то, о чем я только подумала.

— Это все лекарь рассказал? — уточнила я.

— И не только это, — чуть нахмурился он. — Он наблюдал госпожу Элаеву несколько лет, стал для нее кем-то вроде духовника.

— И он охотно поделился этим с Ларсом? — усмехнулась я, представляя, как все происходило.