Анастасия (сборник)

Ломаной шеренгой выстроились диковинные животные с бочкообразными туловищами, неимоверно раздутыми в суставах ногами, длинными тонкими безволосыми шеями и головами, похожими на кувшины. Чем–то они напоминали лошадей, но неописуемо уродливых, злую карикатуру на благородных животных. Глаз только один, огромный, посреди лба. Даже копыта есть. И гривы, похожие на щетки ддя сапог.

И на них сидели… двухголовые. Низенькие, длиннорукие и двухголовые человечки с широкими злыми лицами. Топоры непривычного вида, копья с трезубыми наконечниками, мечи с зазубренными кривыми лезвиями, медные шлемы. Анастасия моргнула, приникла к биноклю. В самом деле, двухголовые.

– Будем биться? – спросила она, вернув бинокль.

– Авось обойдется. – Стан спрятал свой. – Не хотелось бы. К чему лишняя драка, особенно теперь? Эгей, поехали помалу!

Повозки, скрипя, тронулись. Всадники ехали, держа мечи наготове, стрелы лежали на тетивах. Проревел рог, но страшные встречные не шелохнулись, только прокричали что–то ехидное, злое, потрясая топорами и копьями.

– Вроде пронесло, – облегченно вздохнул Стан.

– Кто это? – спросила Анастасия, на миг опередив Капитана.

– Племя такое, – хмуро объяснил Стан. – Двухголовые Хох. Не знаю, как они там жили до Хаоса, но говорят, им больше всех досталось. Вроде бы на их землю упали звезды под грохот и трубный вой и все отравили своим ядовитым пламенем – источники, траву, небо и поля. Вроде бы с тех пор они такими и стали. Мы с ними, случается, тоже поторговываем. А иногда на них находит, срываются в набег, как ошалелые, и тут уж только держись. Мне, правда, с ними траться не приходилось, но дела бывали крутые… – Он вздохнул. – Вырасти у меня две головы, я бы, может, тоже, как дурак, на проезжих бросался.

Анастасия привычно обернулась к Капитану, чтобы он рассказал, как это связать со знакомым ему прошлым, но он лишь выругался, уставился в землю:

– Хватало в старину, то есть у нас, всякой пакости собственного производства. Временами удивляюсь, как шарик вообще на кусочки не разлетелся…

И вечером в их маленьком шатре, когда Анастасия вновь заговорила о двухголовых, Капитан угрюмо отмахнулся:

– Тасенька, легче тебе будет, если я расскажу еще об одной мерзости, которую человек учинял над природой? Ну вот. Замнем для ясности…

Перед своими людьми Стан выдавал Анастасию с Капитаном за мужа с женой, ученых людей из дальних краев – это с лихвой объясняло могущие возникнуть вопросы еще до того, как их зададут. Шатер им ставили чуточку поодаль от остальных. Все считали, что это делается исключительно с целью обеспечить молодым супругам должное уединение, ибо жизнь есть жизнь, а молодость есть молодость, но была и другая, потаенная причина – чтобы кто–нибудь ненароком не услышал, о чем они говорят, собравшись втроем. Правда, и первая причина, признаться, истине полностью соответствовала…

Стан всегда предупреждал заранее, когда придет, и вдобавок постукивал ножнами по колу у входа. Вот и сейчас, услышав шаги и стук, легонько колыхнувший идущие от кола растяжки шатра, Анастасия подняла полог.

Стан, пригнувшись, вошел, уселся на войлочный пол. – Завтра будем на месте, – сказал он. – Балты – народ тихий, без особых хитростей. И наших не задевают – без хлебушка нашего остаться не хотят. Живут себе под землей и потому…

– Под землей?

– Сама увидишь. Живут под землей, зачем–то залезли туда в незапамятные времена, что–то им наверху не грянулось. И мастерят разные поделки из янтаря – видели в Китеже? И пока будет идти торг, пока ярмарка не кончится, надо нам всем троим их осторожненько порасспросить, – он повернулся к Капитану. – Ты им покажи что–нибудь из твоих хитромудрых вещичек, вдруг да выйдет толк. А вот Анастасии лучше всего упрятать подальше все оружие и одеться понаряднее. Так и будем выдавать за ученую жену. А еще лучше за ученую девицу. Ну! – он поднял ладонь, останавливая недовольно вскинувшегося Капитана. – Целоваться с ними не заставим. Народ они не то чтобы дикий, красть не станут и обращение понимают. Кто–нибудь обязательно свататься полезет, хвост распустит и язычок тоже… Ты не против? Поиграть глазками–зубками ради дела?

– Я–то не против, – сказала Анастасия. – Только я, честно говоря, совсем не умею играть глазками–зубками. У нас ведь все было наоборот, у нас это только мужчины умеют…

– Больше улыбайся, и все тут. Можно еще этак вот глазки потупить, да поднять на него, поднять. – Стан добросовестно попытался изобразить эти ужимки на своей обветренной загорелой физиономии, и Анастасия фыркнула. – Смекнула? Ну, а если полезет с руками, то можно его легонько… – Он кашлянул в кулак, вспомнив, как Анастасия показывала ему недавно приемы рукопашного боя имперских рыцарей (он никак не верил, что женщины могут быть такому учены, пришлось отойти подальше от лишних глаз и показать на деле, как могут лететь кубарем в траву даже бывалые купцы, спорые в кулачном бою). – Только легонько, Настя. Чтобы потом встал и на своих ногах ушел. Мои ребята тоже осторожно порасспрашивают.

– А не рискованно? – спросил Капитан.