Анастасия, ты прекрасна!

— Предлагаю поудобней расположиться в этих прекрасных кожаных креслах и обсудить все насущные вопросы. Чай, кофе, сок?

— Тут нет соков, — рассмеялась Настя и пошла в сторону кухни. — А вот от твоего чая не откажусь.

— Я посмотрю, что можно сделать.

Виски всё же смочил бокал, а потом и горло. Не больше двух глотков. Настя продолжает смотреть на меня такими глазами, что, вероятно, нажми я сейчас на главную кнопку в ядерном чемодане, этот блеск бы не изменился. Для юной красавицы бокал виски в моей руке и наличие оружия — это признак самой что ни есть крутости.

— Спрашивай, Пчёлка, я весь твой.

— Хи-хи! А что спрашивать? Почему с тобой пьяным лучше наедине не оставаться?

Я искренне посмеялся. И вообще меня словно освободили от лишней тонны груза — на душе легко и весело, что даже хмуриться не хочется.

— Знаешь, кажется, что если именно сейчас ты окажешься в моих пьяных объятьях, то исповеди уже не будет. Я, наконец-то, счастлив.

— Хм-м… — вопросительно посмотрела она.

— Ты замечала за Крис и Артёмом тягу к алкоголю?

— За нашими вожатыми?

Я кивнул и приложился к кружке с чаем.

— Ну, от них пару раз точно пахло.

— Большие любители набухаться, если прямо. Я тоже сперва с ними усугублял. Пока не понял, что стоит мне порядочно накидаться, как начинаю рассказывать всё, что было под замком секрета. А это чревато, вот и пью теперь по большей части чаёк, воду и кофе.

— А сейчас ты от виски стал счастливей?

Я едва не расхохотался, ограничившись смехом.

— Нет, не из-за него — было-то два глотка. Мне в общем похорошело. И с мамой повидался, и в Елогорске побывал, и с тобой мы круто время проводим, правда же?

Настя тут же поддержала, принявшись в подробностях описывать, в какой восторг её привел сегодняшний день. Мы заново обсудили действительно насыщенное время.

Далее пришла пора заняться более детальным исследованием ванной комнаты. Сначала, конечно же, побежала Настя, у меня же в мыслях поднялся зуд, где она возьмёт одежду? Неужели тут есть запас? Почему-то кажется, особенно по тонкому слою пыли везде, что квартира в каком виде была продана, в таком и стоит. Да и Настя говорила, что так и не сбегала в неё.

Я выудил комок её трусиков. Проклятье это или нет, но чуткий нос даже на расстоянии руки что-то уловил и низ живота потянуло. Бледно-жёлтые, с принтом хмурых и грустных мишек. Сейчас жалкий клочок ткани вдруг обрёл звёздную роль. Я не такой уж фетишист и извращенец, чтобы фанатично воспевать что-то одно. Сходить лишь от взгляда с ума. Но как же горька жизнь, что лишает нас дурмана чувств первого опыта. В чём угодно, но особенно в близости. Помню, как дрожал в лесу. Словно грешник перед алтарём, пал на колени и меня сотрясала святая дрожь. Неужели это не истома воплощённой Жизни, а тварная сущность? Можно ли назвать эту вспышку в жизни поводом жить?

Тонкое и лёгкое, словно эротическая фантазия, бельё Насти — это как перо ангела. Сначала ты видишь, как от сильных взмахов оно вырвалось из крыльев, потом во все глаза следишь, пусть бы даже в этот момент сор летел в них и затем бросаешься, не даёшь упасть на грязную землю, но видишь, что в сравнении со сверкающей красотой пера, твои истерзанные трудом руки тоже грязны.

Люди вычерпывают из колодцев всё, потом уже скребут по дну и поднимают ил с песком. Изначально у них есть чувственная бездна, но вот они с болью разрывают робкую плёночку врат, варварским набегом проникают во все уголки, выжимают всё плодородие и затем разочаровано уходят, сопровождаемые увяданием и горем. В поисках новых садов, что можно разорить.

И хозяева садов тоже не знают, как можно иначе поступать с вверенными «землями»…

Выныривая из мысленных глубин, я посмотрел на застывшую в дверях Настю. В пушистом халате, что старательно пытается скрыть хрустальную худощавость. Чудными большими глазами, Настя смотрит на меня с любопытством, словно оленёнок, встретивший нечто необычное в своём лесу.

Я поднялся, убирая комочек обратно в карман. Выудил из ящика для сигар одну толстую и до судороги подъязычной зоны терпко пахнущюю. В несколько шагов приблизился к Насте. Наши взгляды соединились.

Мои руки способны на нежность и на каллиграфическую точность. Они не дрожат, когда гладят и касаются. Её влажных волос, её потрясающе чистой и нежной кожи. Настя смотрит и я вижу, что получил карт-бланш. Это то самое, когда можешь черпать из ещё обильного колодца.

Гладкий бок сигары коснулся моего носа. Я глубоко втянул могучий аромат, а после прильнул к источнику других, ангельских и в то же время полных соблазна. Как ещё мне разобрать все? Как воздать каждой ниточке запаха должное? При выборе парфюма дают понюхать кофе, а у меня в этой роли сигара.

Я даже на миг замер, поражённый вспыхнувшей мыслью — Настя как зашла, так и не сдвинулась, позволяя мне управлять ситуацией. Уверен, с её проснувшейся страстью, самой хочется проявлять инициативу и делать смущающие шаги.