Анастасия, ты прекрасна!

— Дурацких. Все мозги проела «девочка то», девочка это». Да плевать мне на все эти правила!

Я заглянул в полные огня глаза. Коротко кивнул, потом подлил ей парящего чая.

— Признаюсь, очень рад, что ты мне доверилась. И очень хочу, чтобы поняла одну вещь — я не какой-то особый вид парня. Я самый обычный. Мы не будем сейчас о индивидуальности каждого человека, просто вся эта жестокость и скотство — он тоже во мне есть. Не пугайся, — улыбнулся я, заметив, как поменялось её лицо, — растёт только тот волк, которого кормишь. Негативную часть себя я стараюсь держать в узде.

— Какой ещё волк?

— Притча есть такая, — махнул я рукой, — расскажу потом. Просто ты пойми, Настя, люди по сути жестокие. Такова наша природа. Но мы выработали за всю историю нормы морали, создали культуру, связали себя законами. Всё ради порядка и развития. То есть эти козлы не потому напали на тебя, что парни, а потому что люди. Потому что бескультурные, невоспитанные и необузданные. Вот скажи, они из богатых семей?

Она отвела взгляд, задумавшись и почти сразу молвит:

— Да. Мы же и познакомились на праздниках. Пока родители празднуют, а мы сами по себе.

— Ну вот скажи, если у родителей есть деньги и потенциально они могут отмазать сынков от наказания, то это развязывает паршивцам руки?

— Ну-у… я просто…

— Погоди, Настенька, — замотал я головой, — давай я скажу по-другому: если бы на твоём месте оказалась девочка из бедной семьи и она бы не смогла удачно сбежать, а согласись, угроза потом попасть под молот мести твоего отца сковывала этих мерзавцев, чего не скажешь про вариант с простой девчонкой. Вот они бы поломали ей жизнь, может быть даже убили. Потенциально их родители могли бы подкупить следствие, правильно?

— Скорее всего, да, — мелко закивала она, впечатлившись.

— В общем, причины этих трагедий немного глубже, чем просто «они же парни».

— Они полные придурки, говнюки и лузеры! — гневно заявила она. — Один сейчас на наркотики подсел. Хоть бы передозировку поймал и сдох.

— Если в рихаб вовремя не отправят, то так и будет, — заверил я и сам сделал хороший глоток чая.

— А что это?

Наша беседа продолжилась. К концу ужина я начал мягко подводить к тому, зачем Настя всё же пришла. Хотел сначала пригласить сесть на колени, но побоялся отпугнуть. Пусть моя мужская инициативность будет пока завуалированной.

Я встал из-за стола, но и Настя тоже. Девушка взволнована, взгляд гуляет то по моему лицу, то по телу. Только я хотел заговорить, как она решилась сделать шаг, потом ещё немного приблизилась. Ручка поднялась и Настя с интересом начала касаться моего лица, шеи, груди, рук. Признаться, это заводит и восхищает больше, чем самое развратное поведение. Белокурая красавица смело идёт навстречу новым впечатлениям, изучает меня и прислушивается к себе.

Стоило этому интересу немного угаснуть, как я сам подхватил её руку и медленно поцеловал каждый палец. Кисть очень красивая, женственная, но на ладони всё же ощущаются уплотнения мозолек от самых разных видов деятельности.

— Ты прекрасна, — уже с хрипотцой, говорю я.

Она перевернула ручку и стала осторожно касаться моих губ. Я не удержался и лизнул палец. Рука вздрогнула, но почти тут же Настя стала играть указательным пальцем с языком. Я ощутил лёгкий вкус крема.

Эта смелость пьянит. Контролирую себя лишь в самом общем виде, эмоции и чувства расцветают со всей силой, норовя перехлестнуть плотину самообладания, но словно исполинский страж перед ними вырастает воля. Особенно после услышанной истории.

Я предельно осторожно подхватил её руку и стал осыпать поцелуями. Ладонь, вены на запястье, перешёл на предплечье…

Она снова шевельнула рукой и прикоснулась к лицу. Не то чтобы останавливая, сколько словно бы пытаясь потрогать сущность моей страсти. И тогда я медленно опустился на колени, подставив лицо для её ладоней.

Настя охотно добавила ещё левую руку и стала пылко ощупывать каждый сантиметр лица. Запуская пальцы в волосы, обхватывая уши и проскальзывая подушечками пальцев по скулам и шее. Этим она поднимает меня к Олимпу изысканного удовольствия. Конечно я ощущаю дикое томление внизу живота, но оно преломляется и находит новое для себя воплощение.

Этот миг я безошибочно ощутил — когда Настя, обхватив голову руками, едва-едва качнула её к себе и я тут же поддался и поднырнул под сарафан. Трусиков не оказалось.

Сегодняшний раз снова стал необычным. И прежде всего по величине желания, что теперь способна испытывать моя нежданная нимфа. Я с неиссякаемой жаждой прильнул к источнику патоки и неги, стараясь эту самую негу усилить как только можно. Пусть Настя взлетит на ещё не ведомые ей высоты наслаждения.

Вскоре ножки перестали её держать и мы оказались на кровати. Я — снизу, она — сверху. Из света только ночник.

Комнату наполнили её нежные стоны, почти без голоса, больше из шумного и частого дыхания, но я с готовностью ловлю каждый. Стараясь и наслаждаясь.

От очередной истомы у Насти подкосились и руки, которые она упирала в кровать. Выровнявшись, она случайно упёрлась рукой в мой закаменевший член. Причём самой ладонью.