Анатолий Папанов: так хочется пожить… Воспоминания об отце

С большой любовью я вспоминаю свою первую школу и своих первых учителей. Мама с папой уже жили в Новых Черемушках, где они получили двухкомнатную квартиру от театра, но регулярно меня навещали. Я привыкла жить без родителей и совершенно без них не скучала. Свою бабушку Марию Васильевну Каратаеву я считаю второй мамой. Она была очень близким мне человеком. Учителя в школе общались только с Марией Васильевной, она ходила на все родительские собрания. Педагоги знали, что у Леночки Папановой родители – артисты, и что живут они отдельно. Больше о них никто ничего не знал. И только в 1963 году, когда на экраны страны вышел фильм «Живые и мертвые», все узнали, что генерала Серпилина играет мой отец. На меня в школе стали обращать внимание. С последующими фильмами популярность актера Папанова стала возрастать, а я все больше комплексовала. Мне казалось, что со мной дружат из-за отца. Что благодаря ему я получаю хорошие отметки. Что когда со мной разговаривают, то в первую очередь видят во мне дочку известного артиста, и эти первые плоды славы мне не очень нравились. Но сама для себя я уже решила, что буду актрисой… И я стала действовать. Уговорила Наташу Фланчик пойти со мной записаться в Народный театр Дома культуры «Каучук». Но туда нас не приняли, а посоветовали пойти в кружок художественного слова. Там я познакомилась с Альбертом Дмитриевичем Иловайским. Он был актером Центрального детского театра и руководил этим кружком. До сих пор остались в памяти те стихи, которые я учила в кружке. Нам с Наташей нравилось ходить на репетиции, выступать на различных праздниках, в концертах художественной самодеятельности. Все это очень увлекало, и решение стать актрисой окончательно созрело. Между прочим, в ДК «Каучук» до войны в Народном театре занимался мой отец. Такое вот стечение обстоятельств.

В шестом классе к нам пришел второгодник Володя Крутов. Естественно, учился он отвратительно, больше пропадал на улице и был отпетым хулиганом. Но все это не могло повлиять на мои чувства к нему. Я влюбилась. Я ходила в школу только из-за Володи, и когда его не было, день для меня был потерян. Чтобы понравиться Володе, я начала подкрашиваться. Это заметила учительница биологии и вызвала бабушку в школу. Она рассказала ей о своих подозрениях по поводу моих чувств к второгоднику Крутову. И, конечно, о том, что я начала краситься. Сейчас это совершенно не понятно современному подростку, но тогда нравы в школе были очень строгие. Слава Богу, моя бабушка была умным и тактичным человеком. Она побеседовала со мной по душам и попросила больше не краситься. Я выполнила ее просьбу, но это не изменило моих чувств к Крутову, а тот обращал на меня внимание не больше, чем на остальных девчонок. С горя я решила попробовать курить. Естественно, подруга Наташа была в курсе всех событий. Я воровала у дедушки сигареты, мы с Наташей ходили гулять по близким улицам. Я доставала сигареты, спички и закуривала. Мы шли, разговаривая про мою любовь, я чувствовала себя очень несчастной. Но с сигаретой – уже взрослой. И мне это очень нравилось.

А когда я училась в седьмом классе, бабушке и дедушке дали отдельную однокомнатную квартиру. К тому времени и родители получили от театра трехкомнатную квартиру на улице Алексея Толстого. На семейном совете было решено, что я буду жить с ними. Мне было 14 лет, и я расставалась со своим детством, которое было очень счастливым. Я любила нашу коммуналку, любила соседей, которые мне стали как родные, любила свою школу и своих друзей. И мне было невыразимо грустно покидать эту квартиру на Саввинской набережной в доме № 5.

Театр сатиры

Поздний вечер. Я, школьница, сижу, делаю уроки. Открывается дверь: приходят после спектакля уставшие мои родители. Проходя по коридору, отец на минуту заглядывает в мою комнату, интересуется, как дела в школе. На заверение, что все нормально, довольно говорит: «Молодец, молодец, старайся!» А выходя из комнаты, восклицает, подражая дедушке Диме: «Неужель не послушает!» Через некоторое время родители на кухне пьют чай и разговаривают о театре, о прошедшем спектакле, о последних театральных новостях. А я, продолжая делать уроки, одним ухом ловлю, о чем идет разговор. А как же! Мне безумно интересно, ведь я втайне от родных мечтаю стать актрисой! Разговоры долгие – спать ложатся за полночь. Все в доме затихает. А для меня все еще звучат эти волнующие имена: Миронов, Васильева, Аросева, Менглет, Ткачук… Фамилии знаменитых и любимых актеров дорогого мне Театра Сатиры, где с августа 1948 года начал служить мой папа.