Анатолий Тарасов

Рядовой, казалось бы, во всех отношениях матч. Но он тем не менее вызвал огромный интерес зрителей — на трибунах собрались 15 тысяч болельщиков. Объяснение простое: ЦСКА тогда тренировал Тарасов, «Кайрат» — Бобров, освобожденный год назад от руководства сборной СССР по хоккею.

Кубковая футбольная игра оказалась последней, в которой противостояли друг другу давние соперники. В подобных встречах, несмотря на то что команды представляют разные лиги, шансы обычно расцениваются как равные. «Кайрат» равную игру предложить не сумел. ЦСКА крупно выиграл, не встретив даже мало-мальски серьезного сопротивления.

«Более подавленным, чем после этого матча, — вспоминал друг Всеволода Михайловича журналист Владимир Пахомов, — я Боброва никогда не видел».

Глава шестая ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОЕЗДКА

Руководители канадского хоккея долго не хотели приглашать на свои площадки советскую команду. Первое приглашение поступило в Москву лишь осенью 1957 года — на восемь товарищеских матчей с любительскими клубами. У Тарасова, возглавившего сборную после московского чемпионата мира, были сверстаны планы сборов, контрольных игр, и канадский вариант в них никак не вписывался. Узнав о приглашении и о принятом решении от приглашения этого не отказываться, Тарасов скорректировал планы. Приоритет был отдан поездке в Канаду. «Времени, — вспоминал Анатолий Владимирович, — было в обрез, а следовало сразу отбросить в сторону волнение и прочие эмоции, всё до мелочей наперед продумать и учесть».

Для начала, разумеется, необходимо было определить состав. Тарасов сделал ставку не на лучших — из них, как он говорил, «не всегда составишь боевую команду», а на нужных игроков. «Здесь, — писал тренер, — я не совершил ошибки, допущенной мною позже, в 1960 году, когда на зимние Олимпийские игры в Скво-Вэлли состав команды был, по сути, навязан мне Федерацией. Уж больно модно в то время было всё решать коллективно, голосованием. А мне не хватило твердости, да и аргументы мои были для членов Федерации недостаточно весомы. Вот и повез за океан состав, что мне навязали, в который мало верил сам».

Из ЦСКА у Тарасова в Скво-Вэлли оказалось игроков меньше, чем из «Крыльев Советов», которые тренировал его помощник по сборной Владимир Егоров. Армейцев было семеро, хоккеистов «Крыльев» — восемь. Внутренние разногласия между двумя группами созданию боеспособного коллектива не способствовали.

В конце 50-х — начале 60-х годов Тарасов четко осознал, что чем меньше в сборной игроков не из его клуба, тем лучше для всех. На Олимпиаде-60 в Скво-Вэлли армейскую группу в составе сборной представляли игроки, настроенные только на победную волну. Их коллеги из «Крыльев» серьезные цели перед собой в чемпионате страны не ставили, победа в 57-м — исключение. «А такую “привычку”, — говорил Константин Локтев, — изжить чрезвычайно трудно. Никаких трений между нами, естественно, не было, но и особой сплоченности тоже не наблюдалось».

С момента совместного появления в сборной Тарасова и Чернышева с клубным делением в команде было покончено. По распоряжению Тарасова на сборах дома и в зарубежных поездках вратарей расселяли с вратарями, защитники проживали парами, нападающие — тройками.

Но это — в Скво-Вэлли в 1960 году. А пока надо было формировать состав на поездку в Канаду. «Через призму предстоящих матчей, — рассуждал тогда Тарасов, — мы, тренеры, обязаны были по окончании турне четко определить, в каком направлении впредь развивать наш хоккей. Должны прояснить для себя, что в нашем хоккее легко разгадываемо канадцами, к чему соперники равнодушны. Что их задевает, что будет непривычно, труднопреодолимо для них в нашем хоккее. Каждый игрок, само собой, должен вложить в матчи все свое мастерство и силы, ярко проявить черты своего спортивного дарования».

Выбирая игроков для состава, Тарасов прислушивался к рекомендациям клубных тренеров, но исходил не только из них. Ему нужны были хоккеисты, способные побеждать по физическим качествам, двигательным навыкам, по характеру. «Это, возможно, — говорил Тарасов, — не совсем удобно для создания боевых звеньев, но для проверки канадского хоккея на прочность все это казалось мне кстати».

Понятно, что состав был почти полностью сформирован из игроков московских клубов. Из двадцати полетевших за океан хоккеистов таковых оказалось семнадцать: вратари Николай Пучков и Евгений Ёркин, защитники Иван Трегубов, Николай Сологубов, Генрих Сидоренков и Дмитрий Уколов, нападающие Константин Локтев, Вениамин Александров, Станислав Петухов, Владимир Елизаров, Алексей Гурышев, Юрий Пантюхов, Александр Черепанов, Николай Хлыстов, Юрий Копылов, Владимир Новожилов и Николай Снетков. К ним Тарасов добавил «физически одаренного» (тренерская характеристика) защитника Владимира Солодова из Горького, «техничного, но мягкого характером» нападающего из Ленинграда Валентина Быстрова и «творчески гибкого и сверхреактивного» форварда из Челябинска Анатолия Олькова.