Читаем Анатомия архитектуры. Семь книг о логике, форме и смысле полностью

Нужно добавить, что падение Константинополя принесло западной культуре и вполне ощутимую выгоду. Из захваченного османами города удалось спасти библиотеку, и множество драгоценных рукописей, в том числе с трудами античных философов, оказались в руках европейских ученых. В те же годы, кстати, в немецком городе Майнце Иоганн Гутенберг начал коммерческое применение своего гениального изобретения – «искусственного письма», то есть книгопечатания. Таким образом, проблема сравнительно массового тиражирования как обретенных, так и вновь сочиненных текстов решалась сама собой.

Рис. 7.3.2. Путешествие царевны Софьи Палеолог по русской земле. Миниатюра из Лицевого летописного свода Ивана Грозного. 1568–1576 гг. Российская национальная библиотека. Санкт-Петербург[263]

В качестве символического рубежа эпох подходит и 1492 г. Во-первых, это дата взятия Гранады. В Испании завершилась Реконкиста, иноверцы были изгнаны из ее пределов. На территории Западной Европы не осталось мусульманских государств. Во-вторых, к концу того же года экспедиция Христофора Колумба открыла Новый Свет. Мир окончательно стал иным, не вмещающимся в старые представления. Кстати, этот же год – согласно Библии, 7000-й от сотворения мира – разочаровал всех, кто по случаю очередного миллениума ждал конца Света Старого. На Руси, например, таких было много.

В XVI веке очень удобна дата 1517-й: в этом году Мартин Лютер начал свою обличительную деятельность против злоупотреблений в католической церкви; в частности, против продажи индульгенций (средства от которой, между прочим, шли на строительство собора Святого Петра в Риме). Борьба за правду честного доктора богословия в конце концов привела к чрезвычайным последствиям – к кровопролитным религиозным войнам и к очередному расколу внутри христианского мира.

Рис. 7.3.3. Христофор Колумб, Бартоломео Колумб. Карта северо-восточной части Атлантического океана. Ок. 1490 г. Национальная библиотека Франции. Объект хранения: CPL GE AA-562 (RES)[264]

В советской историографии начало Нового времени сдвигалось на еще более поздний срок, в 1640-е гг., когда в Англии произошли события, называвшиеся марксистами буржуазной революцией. Хронологически это совпадает с еще одним знаковым событием – Вестфальским миром 1648 г., зафиксировавшим итоги Тридцатилетней войны и превратившим Священную Римскую империю в рядовую монархию с пышным названием.

<p>Ренессанс</p></span><span>

Разумеется, для историков культуры все эти даты не столь важны. В искусстве Средневековье закончилось значительно раньше, быть может потому, что творческие люди более чувствительны к тонким процессам и заранее реагируют на те тенденции, которые лишь спустя столетия будут зафиксированы в политических документах.

Одной из таких тенденций, проявившихся очень рано и давших начало эпохе, которую мы теперь называем Ренессансом, стал отказ от постоянного ожидания Страшного суда, да и вообще от мысли, что все хорошее ждет нас только после смерти, причем далеко не всех. Живущие на этом свете стали замечать, что он не так уж плох, а если и не идеален, то Господь вовсе не запрещает его улучшать. Собственно, обращение к теориям Платона как раз и означало принятие этой точки зрения. Творец, согласно Великому академику, создал совершенный мир, который существует здесь и сейчас. От человека требуется не нарушать, а желательно и преумножать гармонию между целым и его составляющими, причем эти последние могут иметь не только духовную, но и вполне телесную природу. Жить, следовательно, нужно уже сегодня, в том числе и в материальном мире, ничего не откладывая на загробное будущее. Были предприняты серьезные научные изыскания, убедительно доказавшие, что учение языческого философа прекрасно согласуется с христианством. Особенно преуспел в этом Марсилио Фичино (1433–1499), основатель и глава флорентийской Платоновской Академии, 30 лет занимавшийся популяризацией учения своего кумира на вилле, подаренной ему для этих целей Козимо Медичи. В 1482 г. Марсилио Фичино опубликовал работу «Платоновское богословие о бессмертии души».

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги