Анатомия "Атланта"

А в это время лютая сестра пытается забыть бросившего её, эээ, железную дорогу. Ну как это в дамских романах принято зализывать сердечные раны - только не от мужчины лечится, а от железной дороги. Хозяйствует на дачке на все руки, перекрывает крышу, ворочает с помощью самодельного сложного блочного устройства неподъёмные камни, выкладывает дорожки, сажает цветочки. Ловит приёмником симфоническую музыку, избегая новостей, и запрещает себе думать о предпринимательстве, особенно о железных дорогах. Видит безрадостный обезлюдевший край - и непроизвольно представляет, как бы она тут оживила заброшенные сады и вообще развернулась бы - и люто приказывает себе не плакать каждый раз, когда ловит себя на мысли «ух, я бы тут». Совсем её удручает местный убогий магазин со ржавыми консервами, какой-то крупой и гнилыми овощами, которые тупая хозяйка держит на солнцепёке («а мне пох, они всегда здесь лежали…»). Однажды в магазин не привезли керосин, и месяц его не будет - цистерна не может пройти по затопленной дороге, поскольку та проложена по-идиотски, в низине, а вот ЛС бы проложила дорогу вот здесь, и мост бы, и дорогу до автострады штата… («ох, не смей плакать, слышишь!») В итоге ЛС живёт без керосиновой лампы, при свечах, и всё слушает свой приёмник (а батарейки в магазине, где ржавые консервы и нет керосина, надо полагать, вечные, бгг - «мы готовы смотреть телевизор при свечах»(с) Гринпис). И вдруг однажды ЛС слышит шум мотора - радостно бежит встречать, ведь это может быть только Олигарх-Изобретатель. Но это не он, а Медный Олигарх. Он поднимается вверх, насвистывая тот самый несуществующий пятый концерт Великого Композитора - ведь, сцуко, где-то его наслушался… Они бросаются друг другу в страстные объятия, пальцы-взгляды-волосы-впивающиеся губы - но опомнившаяся лютая сестра отдаёт стоп-приказ. Наивный Медный Олигарх ведь не знает, что она теперь с другим. И начинается долгий разговор. Медный Олигарх нашёл её сам, герой-друг-детства ему не подсказывал. И теперь всё ей объяснит. Он, оказывается, один из первых Ушедших - просто вынужден ломать медный концерн, изображая свою халатность, с таким же усердием, как делал баппки. Ему труднее чем ЛС - ведь её ж/д концерн развалится сам в руках мародёров - а его шахты могут служить грабителям и рабам ещё много поколений. Так что он занят приведением своей империи в то первозданное состояние, в котором она была до переезда в Америку его великого предка. ЛС жалуется ему, что мечется между нежеланием жить под властью мародёров и нежеланием отдать им свой мир. А Медный Олигарх подводит её к мысли: что в произошедшем есть и их вина, и вина их великих предков. И величественная вина эта в том, что они работали слишком усердно, а себе требовали слишком мало. Позволяли заслуженному вознаграждению уходить не заслуживающим его неблагодарным людям. Кормильцы мира - они не получали даже благодарности. (В общем, разбаловали холопов.) Мол, мы, люди разума, создали мировое богатство, но позволили своим врагам написать свод моральных законов этого мира. Поддерживали жизнь человечества - и позволяли презирать себя. А они, бяки, паразитируют на нашем желании трудиться, знают, сцуко, что мы без работы жить не можем и будем их терпеть и содержать на своём хребте, делают заложниками нашу добродетель. Достигать - высочайшая нравственная цель человека разума, он не может существовать без нее, поэтому он будет производить - а паразиты этим пользуются. И прочие скромности в стиле какие они щедрые-терпеливые-неуиноватые кормильцы мира, душа мира, и без оной души все рудники и железные дороги помрут и изойдут трупным ядом (ну да, ну да, без надсмотрщиков - что это за труд). И завершается речь призывом не отдавать мародёрам своего разума. Ибо гении создают цивилизацию, а мелкие людишки её не смогут удержать в своих хиленьких глупеньких лапках.

Ну в общем если в эту речь подставить римского рабовладельца, который даёт жизнь и еду своим рабам и строит прекрасные храмы и дороги, которые останутся в веках, но который разбаловал неблагодарных тупых быдланов Спартака - то будет забавно. В сущности же, мадам правильно ратует за изобретателей и прочих творцов - это люди крайне полезные и стоят в авангарде прогресса. Передёргивает же мадам в данном случае в двух вещах:

1. Она преуменьшает разумность и полезность всех остальных (помните настойчивое постоянное отрицание разума у унтерменшей?) Ведь трудятся все, а труд - это в любом случае разумная деятельность. И без людей рангом пониже «атланты» ничего не стоят; не будем забывать, что время одиночек давно прошло, за любой звездой стоят сотни и тысячи людей попроще, делающих всю черновую работу - и готовых заменить звёзд, ведь незаменимых нет.