Анатомия человеческих сообществ. Как сознание определяет наше бытие

Ксенофонт говорил о высоком качестве товаров, а Адам Смит добавил, что и цена их в этом случае оказывается ниже. Но разделению труда присуще еще одно динамическое качество, ведущее к сравнительным преимуществам; на него, опираясь на идеи Адама Смита, спустя несколько десятилетий указал Давид Рикардо. Например, если Сид, успешный писатель, быстрее отлаживает программы, чем это делает его соседка Дорис, специалист по компьютерам, то Сиду все же есть смысл нанять Дорис для отладки своего компьютера. Если он потратит время, делая это сам, у него останется меньше времени на писательство, которое принесло бы ему больше денег, чем те, которые он тратит, оплачивая работу Дорис. Или, используя корректную терминологию, цена выбора (opportunity cost), то есть издержки, которые вы несете, делая что-то еще вместо того лучшего, что могли бы делать, превышает сумму, которую Сид платит Дорис. Поэтому разделение труда способствует дальнейшей специализации по спирали, что ведет к распространению торговли и увеличению производства благ[379].

Конечно, все это возможно лишь в случае относительного мира и безопасности. На протяжении почти всей истории большинство людей не занимались торговлей, за исключением местного обмена, из-за множества ограничений, слишком увеличивающих цену сделки, то есть издержки, связанные с попыткой обмена, оказывались непозволительно высоки. Не было и независимой третьей стороны, обеспечивающей выполнение контрактов. Единственной гарантией того, что люди выполнят свою часть обязательств, был либо обмен тогда-то и там-то в виде бартера, либо обмен с родичами, либо умение быть достаточно грозным, чтобы партнер не посмел уклониться. Кроме того, цена информации была высокой. За пределами ближнего круга лично известных партнеров никто не мог получить нужное количество сведений о потенциальных партнерах и продукции. Из-за этих обстоятельств торговля в основном шла по сетям, связанным дележом и взаимностью и основанным на родстве, потому что родственники – это люди, о которых мы имеем достоверную информацию и на кого можем оказать некоторое давление[380].

Позже, с развитием аграрных сообществ, торговля все еще была затруднена из-за жадности тиранов и военных вождей. Если монарх по своему желанию имеет право конфисковать частную собственность или ввести любые подати на производство и обращение товаров, сделок будет мало. А когда безопасности населения угрожают завоеватели, очень немногие рискуют заниматься торговлей. Именно это произошло в Западной Европе, когда после падения имперских институтов, которые поддерживали мир Древнего Рима, исчезла возможность путешествовать по империи безоружными (или почти безоружными). Скоро, с захватом варварами римских провинций, торговля начала угасать, потому что путешествия стали опасны. Это ознаменовало конец космополитичного имперского мира, в котором жители Апеннинского полуострова потребляли огромные количества африканской пшеницы, испанского вина и греческого масла, не говоря уже об орудиях и изделиях ремесленников со всех концов мира[381]. Точно таким же образом в современной Африке отсутствие безопасности сдерживает развитие торговли и промышленности[382]. Наряду с безопасностью товаров и людей для процветания торговли требуются относительные гарантии прав собственности и некоторые способы обеспечения и выполнения контрактов, что, в свою очередь, требует более-менее эффективных и некоррумпированных юридических институтов. Для этого не обязательно нужно влиятельное государство. Во времена Средневековья и раннего Возрождения купцы создали торговые ассоциации, чтобы вести дела с доверенными партнерами и не допускать к сделкам остальных[383].