Анатомия человеческих сообществ. Как сознание определяет наше бытие

Активация наших интуитивных ожиданий, нашего шаблона социального обмена также может объяснить другую важную тему «народных» экономических представлений – общее недоверие к прибыли и моральное осуждение стремления к ней. Это также постоянная тема политического дискурса, в котором рыночная конкуренция часто объясняется «жадностью». В результате многие, например, верят, что некоммерческие организации могут обеспечить нужды людей успешнее, чем коммерческие. Как показали некоторые исследования, при одинаковых ценах люди предпочитают покупать у компаний с меньшим размером прибыли, а не у более успешных. Может показаться, что знаменитые слова Адама Смита, что эгоистические интересы мясника и пекаря – лучшая гарантия своевременных поставок мяса и хлеба, так и не были услышаны.

Возможно, убеждение, что эгоистичный интерес угрожает интересам общим, также коренится в шаблоне социального обмена и в условиях, в которых он формировался. Наши познавательные способности включают умение утонченно читать в умах, а также представлять, о чем думают наши партнеры и каковы их намерения. Эта система чрезвычайно важна для координации и сотрудничества между людьми[391]. Мы не можем эффективно сотрудничать или торговать, не представляя себе в деталях поведение других людей, а также, что особенно важно, их убеждения и намерения. Распознавание уклоняющихся от оплаты, например, включает автоматический поиск сведений об их возможных намерениях. В контексте мелких экономических сделок с учетом высокой стоимости информации определение намерений таких людей – основной способ, с помощью которого можно оценить будущие выгоды. Тем, кто пытается обмануть вас, нет никакого дела до ваших интересов. Вы должны отклонить их предложения, какими бы привлекательными они ни казались, потому что подозреваете, что они захотят и в дальнейшем эксплуатировать вас. Напротив, люди, стремящиеся помочь вам, могут не предложить очень выгодную сделку по независящим от них обстоятельствам. Не следует отвергать их, ведь в следующий раз они могут предложить куда лучшие условия и обязательно так и сделают, если смогут[392].

Итак, до появления массовых рынков судить о результатах сотрудничества по намерениям сторон было весьма эффективной стратегией. В долгосрочной перспективе обмен сулил гораздо бóльшую прибыль, если партнером двигало желание установить с нами прочные взаимовыгодные отношения. Напротив, если удавалось узнать лишь то, что партнер хочет максимизировать свою прибыль, это было сигналом, что сделки следует избегать. Кроме того, те, кто пытался обмануть вас при товарообмене, оказались бы нежелательными партнерами на охоте, на войне и в других формах совместной внеэкономической деятельности. Это также побуждало следить за мотивами людей. Современная рыночная стратегия, когда нас интересует само предложение, но не причины, почему нам его делают, в тех условиях привела бы к краху. В первобытных условиях логичной была стратегия верить, хотя бы молчаливо, в некую форму морального воздаяния. Согласно этой вере, предосудительные желания (например, максимизировать свою, и только свою, выгоду), словно яд, отравляли результаты взаимодействия. Мы и сейчас верим, что безудержный эгоистический интерес до добра не доведет.

Откуда взялись концепции справедливости

В современных демократических государствах практически все согласны с тем, что общество должно строиться на основе справедливости, и при этом различия во взглядах на справедливость могут быть огромными. На первый взгляд, эти различия связаны с приверженностью той или иной идеологии или системе ценностей. Люди, ценящие права и правила, предпочитают равенство возможностей равенству результатов, те, кто выше всего ставит труд, придерживаются меритократических взглядов на общество, а сторонники равенства, как такового, поддерживают идею перераспределения богатств. Но когда мы пытаемся объяснить, почему те или иные убеждения или предпочтения широко распространены, было бы, конечно, неправильно ограничиваться рассмотрением их с точки зрения различных идеологий. То, что мы называем идеологиями, представляет собой совокупность убеждений, ставших популярными у некоторых групп. Если мы говорим, что люди выступают за равноправие, потому что на них влияет окружающая их эгалитарная идеология, то придется объяснить, почему эта идеология их окружает, то есть почему эгалитаризм в определенных условиях привлекателен для некоторых умов.