Анатомия человеческих сообществ. Как сознание определяет наше бытие

И все же зачем кому-то участвовать в групповом конфликте, если это так опасно? Казалось бы, это противоречит требованию максимизации эволюционной приспособленности, так что склонность к воинственному энтузиазму должна быть куда менее успешной с точки зрения передачи генов, чем склонность к трусливому бегству. Но все обстоит не так, если взглянуть на дело с точки зрения затрат и выгод. С точки зрения затрат рейды для агрессора менее опасны, чем организованные сражения. Выгоды же, которые в межплеменных войнах часто подразумевают похищение и обращение в рабство представителей другой группы, могут перевешивать вероятность серьезного ранения или смерти. Иными словами, невысокая в среднем вероятность смерти может быть сброшена со счетов в сравнении с потенциальным значительным приростом престижа, власти и возможности производить потомство. Вот почему, как отмечают Джон Туби и Леда Космидес, на военные операции распространяется молчаливый «общественный договор». Даже если расплата неизбежна, необходимо, чтобы оставалось непредсказуемым, кому именно предстоит расплачиваться, то есть кто может погибнуть или получить серьезное ранение. С другой стороны, выгода в случае успеха должна быть точно определена, иначе люди часто отказываются участвовать в рейде[106].

Долгая история примитивных войн открывает смысл загадочных черт современных конфликтов. Люди прекрасно умеют анализировать затраты и выгоды, что и делает примитивные войны возможными. Ни членам уличных банд, ни участникам межэтнических столкновений не нужно изучать социальные науки, чтобы ясно понимать преимущества, которые дает им насилие над мирным населением. Они интуитивно понимают мощь зловещих сигналов и эффективность упреждающих ударов. Они понимают, что мужчин и женщин нельзя в одинаковой степени рекрутировать для участия в боях и что к ним нельзя относиться одинаково. Гражданские войны и этнические конфликты принимают предсказуемые и трагические формы, потому что в них вовлечены люди с очень схожей готовностью к групповой агрессии.

Распознавание разнообразия

К счастью, большинство современных обществ далеки от ужасов этнических столкновений и гражданской войны. Люди разной этнической или расовой принадлежности могут сосуществовать бок о бок, не формируя групп, то есть структур, имеющих внутреннюю организацию и общие цели. Это не означает полного исчезновения этнической принадлежности, этнических сигналов или приверженности группе. Во многих странах миграции приводят не к неизбежной интеграции мигрантов с коренным населением или ассимиляции, а к усилению чувства общинной идентичности и этнического разграничения. В современных многонациональных городах возникает психологически новая ситуация, когда стороннему наблюдателю легко определить, что конкретные люди относятся к некой этнической общности, при этом они не живут компактно на «своих» территориях и степень их приверженности группе остается неясной.

К чему это может привести? Возникает искушение считать – и традиционная социология подтвердила бы это, – что все зависит от стереотипов, сложившихся по отношению к различным группам, обусловленных приверженностью определенной системе политических взглядов. Кажется очевидным, что стереотипное представление о какой-то общности как о ленивых или агрессивных людях будет сказываться на взаимодействии с ними. И действительно, имеются некоторые подтверждения, что стереотипы производят такой эффект. Поэтому многие социальные психологи приходили к выводу, что взаимодействие с другими людьми связано с вертикальной обработкой информации в направлении сверху вниз, то есть от изначальных ожиданий и представлений. Но в действительности взаимодействие организовано сложнее, и это наводит на мысль, что человеческий разум куда лучше обрабатывает информацию, чем считалось прежде.

К примеру, мы знаем, что интуитивные представления о членах определенной группы как о коалиционных соперниках часто не столько порождены нашими стереотипами, сколько запускают их[107]. Кроме того, когда у людей одновременно имеется стереотипное представление о человеке как о представителе определенной категории и конкретная информация о нем же, последняя обычно более важна. Другими словами, стереотипное представление о шумных пьяницах-ирландцах на деле не мешает людям замечать среди знакомых им ирландцев как и горлопанов и пьяниц, так и тихих трезвенников. Стереотипы часто отбрасывают, если они мешают эффективной навигации в социальном мире[108].

Итак, не надо думать, что все происходящее в таком неоднородном современном мире определяется только политикой и идеологией. Как показывают исследования стереотипов и индивидуальной информации, взаимодействие между группами может определяться более скромными факторами, так как наши когнитивные системы получают информацию в ходе прямых контактов с социальным миром.