Анатомия героя

14.15. Приехал из 12-й школы в станице Незлобной, где мне поднесли хлеб-соль, подарили хризантемы и целый поднос груш и яблок. Нашелся Титков. Газета «День» уделила целую полосу моим выборам: статья Дугина + мой рассказ + моя статья. Слава Богу, хорошо.

Миша Хорс звонил — просил еще газет и листовок отправить последним автобусом.

Вчера умер от рака Мобуту Сесе Секу.

Из станицы Степной пришли жалобы на других кандидатов в депутаты, — это все решили замять (сказала Пузикова Титкову), ваша проблема зависит от того, как вы сможете все это уладить.

В 12-й школе уже 40 % армянских учеников. После разговора в классе меня окружили для автографов милые, совсем юные (15–16 лет, 9-е классы) беленькие крошки и армянки (низкорослые и некрасивые). Среди славянок были длинные тощие красоточки. Я бы утащил одну-две с собой в поезд на Москву.

Вернулся в «ТВ-неделю» Игорь Сидельников (сообщил Титков) и хочет, чтоб мы сделали (сегодня же) что-то в последний номер газеты.

9 сентября 97 г.

8.30 утра. Я уже написал интервью "Кандидат бедных". Отнесу Сидельникову. У Олега (водилы) сломалась машина, и придется ехать в Буденновск на автобусе. Звонили вчера: Миша Хорс (просил еще 1 тыс. газет и листовки автобусом), еще звонили Сергей-Ирина из Буденновска.

Каждое утро приходят беженцы, которых нет в списке иммиграционного центра. Надеясь, что им отпустят гуманитарную помощь. За эти часы, что они торчат тут, они могли бы уже заработать.

Спал хорошо. Топят батареи, соседи из скорой помощи себя отапливают, ну и нам достается. Утра стали холодными, ночи тоже, стекла запотевают.

Женщины-шкафы, женщины-буфеты, женщины-гиппопотамы, женщины-слоны, женщины-подушки. Вот русская женщина в 30 и 40, и 50 лет. Земля трясется, когда идет. Обвязанная лифчиком, закованная в массивное нижнее белье и верхнее платье. Среднее между шкафом и коровой создание. Ни для чего не пригодное, кроме переноса тяжестей, соленья, варенья грибов, плодов и ягод. Еще для работ на железной дороге их масса подходит.

"Учительница-потаскушка, которой я шептал на ушко…"

Произошла за последние годы корректива в моем вкусе — мне нравятся сисястые девочки. (Вот о чем размышляет кандидат в депутаты в выдавшуюся свободную минуту).

Доктор и медсестра в "Красном кресте" относятся к больным снисходительно, как к несмышленым детям. Они и есть дети и идиоты. Или камни, или животные. Та искра человеческого, что в них есть, так слаба, что ею можно пренебречь. Относись к ним, как к камням, Эди, как к темным буйволам, лошадям или ослам, несущим скарб.

10 сентября 97 г.

Вчера ездили с Титковым в Буденновск. Разместившиеся у пьянчужки Людмилы Ирина, Громов + Николай. Там же оказались ехавшие в Георгиевск Валера + Цветков. Весь Буденновск оклеен моими листовками и Громовым сформирован летучий отряд из детей, разносящий по улицам мои газеты. Дети чумазые, как цыгане, тянут людей за карман. В ДК было ПО человек (Цветков считал), и все разошлись, убежденные. До этого Ляшенко якобы собрал 20. Однако его листовок много, их все время меняют. Обратно ехали в электричке.

Сегодня в 11 часов я был на избиркоме несколько минут. Удовлетворились лицезрением моих платежек. Радостно, все в белом, отпустили.

В 14 часов выступал у властной главы районной больницы Любови Ивановны перед главврачами поликлиник.

Приехал загоревший и веселый Миша Хорс к обеду. Сейчас все ушли на расклейку. Завтра утром все уедут на расклейку. Цветков + Коровин в Александровский, Летуновская + Сашка Титков в Зеленокумск.

Нажрались селедки.

Звонила только что Ирина из Буденновска. Их опять не пустили на крупнейшее предприятие «Полимер». Но они окучивали предприятие и рабочих у проходной. Завтра пойдут опять. Наши вчера вывесили у проходной АРЗИЛА плакаты А-3 (15 штук), написанные мною.

РАБОЧИЙ!

ТЫ НЕ РАБ ИСА-ОГЛЫ И КПРФ!

ГОЛОСУЙ ЗА ЛИМОНОВА!

Чиновники были разъяренными. Грозились подать в суд.

9.05. За стеной у «скорой» орет телевизор. Некий дурной фильм, потом реклама. Спит, завернувшись в простыню, нацбол Валера Коровин. Героизм и состоит в том, что, не моясь, уже месяц будет в воскресенье, пашем эту провинцию потом, работой, недосыпом, словом, горлом. Я весь чешусь, искусаны комарами ноги. Я — нацбол. Гнусные советские голоса по теле. Тьфу. Фашист 54 лет. На самом деле я поседевший парень. Грязный, в вонючей черной рубашке, пыльных брюках и грязных мокрых башмаках, лоснящемся от грязи пиджаке с надорванными карманами. В глухих селах ребят (Цветкова и Коровина) с восхищением принимали, говоря: "Вы как первые большевики", угощали, зазывали в дома. К ним никто не добирался. Там только пыль, степь, солнце, гуси, палисадники.

11 сентября 97 г.

Все это надо менять. Нужно ставить на другие политические силы, на других вождей. Ставьте на меня. Все разъехались клеить листовки. 7.15.

Вечером у меня выступление возле общежития арматурного завода — девятиэтажки. Солнце робко появляется. Может быть, пойти купаться? Нет, небо крайне серое.