Анатомия глупости

О ее побоях, о том, что Вага избивает Люду, знали, кажется, все, шушукались и обсуждали на каждом углу. Но никто и никогда не спросил ее, как она дальше думает жить с Ваней. Я слышала много раз фразы типа «в чужой монастырь со своим уставом не ходят», «милые бранятся – только тешатся», «между двух соваться – третьему попадет».

Однажды Люда не пришла на работу совсем, а в коридорах зашушукались, что Ваня Люду порезал, и она в реанимации.

Люда вышла на работу через 2 месяца, худая, бледная, но счастливая. Все эти 2 месяца Ваня носил ее на руках, ухаживал за ней, вымаливая прощение за «неприятность».

Угадайте, сколько времени прошло до очередного синяка? Два месяца. Наивная Люда поверила в сто первый раз, что Ваня исправился, встал на путь добродетели, что он никогда-никогда больше не ударит ее.

Наверное, когда Ваня говорил ей об этом, он и сам верил, что никогда-никогда.

Я знала родителей Люды. Отец, маленький пьянчужка с обезьяньим выражением лица, всю жизнь бил ее мать. Мать же, согнутая в три погибели, бесшумная, как тень, вечно таскалась с авоськами то в хлебный, то в молочный, разговаривала сама с собой, не замечая, что в свои сорок выглядела на семьдесят.

Люда, наверное, привыкла, что отец бьет мать, а мать разговаривает сама с собой, и ничего не меняется.

Когда я еще училась в школе, часто засматривалась на девочку из соседнего подъезда. Девочка эта была удивительно красива, миниатюрна, грациозна.

Рядом с ней всегда находился ее мальчик. Он нависал над ней, как туча, и лицо ее гасло, когда они разговаривали. Я не слышала, о чем они говорили, но она как будто вечно оправдывалась, а он вечно ее обвинял. Потом они закончили школу и поженились.

У них родились дети, младшая девочка была очень больна, у нее был какой-то редкий вид экземы, кожа ее лопалась от жары, холода, солнца и ветра. Оба, мама и папа, постоянно где-то ее лечили, возили на юг, доставали какие-то мази и кремы…

Они выстроили дом и переехали, вся их жизнь была посвящена детям. Однажды я узнала, что он оставил ее, и она слегла в больницу с нервным срывом, не могла есть.

Я всегда расстраиваюсь, когда узнаю, что кто-то от кого-то ушел. Это как бы напоминает мне, что люди – сволочи. А я не хочу об этом помнить. Хочется верить, что все люди – братья.

Так вот, тогда я подумала, почему же он ушел от нее? Сейчас бы я подумала иначе – зачем вообще она вышла за него замуж? С самого начала было понятно, что он ее доведет своими обвинениями, уж не знаю, в чем.

И голос его я помню, без слов, только он ей всегда что-то втолковывал – бу-бу-бу-бу…

Да, мрачновато получилось, самой стало страшно.

Но – есть и хорошая новость, как говорят американцы, и новость эта состоит в том, что положение не совсем безнадежно, и что-то еще можно сделать.

Девчонки, держитесь! Не так все плохо с нами, и не все еще плохо с ними, мальчишками.

Может быть, мы еще с ними разберемся?

Знаете, в чем их сила, я имею в виду парней, мужчин, принцев и папиков? Они все время учатся, читают книги, ходят на семинары, пишут доклады и служебные записки, тренируют мозг. А мы по большей части страдаем, плачем, переживаем и тренируем чувства.

Дальше чувств дело редко заходит, потому что подруги плачут вместе с нами и некому остановить этот водопад. А давайте попробуем по-другому?

Кто виноват и что делать?

Действительно, кто виноват, что жизнь такая? И что семья такая? И что начальник такой?

Невозможно ответить правильно. Бывают такие вопросы, которые не подразумевают ответа вообще, или на которые невозможно правильно ответить простым «да» или «нет».

Например, вас спросят:

– Вы все еще продолжаете спать с тремя мужчинами одновременно?

Или:

– Вы все еще принимаете наркотики?

Если вы ответите: нет, не продолжаю, нет, не принимаю, – вам скажут:

– Ага, но до этого принимали? Спали?

Что тут скажешь? Правильно будет убить вопрос на входе, сказав: я на глупые вопросы не отвечаю.

Вопрос «Кто виноват?» из той же серии. На него невозможно ответить правильно, потому что это вопрос – ловушка.

Этот вопрос направляет внимание в область поиска виноватого, вместо того, чтобы направить внимание на поиск оптимального решения. В поисках виноватого вы тратите время, силы, и даже если вы нашли этого виноватого – дальше что? Даже если этот виноватый признается вам, что он виноват? Что дальше? В тюрьму его?

А как это изменит вашу жизнь? Его жизнь изменится в связи с тюремным заключением, а вы останетесь с той же жаждой мести?

Многие фильмы, которые стали хитами, многие книги в мировой литературе, которые хорошо продавались, эксплуатируют именно это низменное чувство – найти виноватого и наказать.

Как сладко смотреть фильм, где Ума Турман восстает с того света, чтобы убить Билла. Сердце каждой или почти каждой женщины сладко сжимается, слезы умиления подступают к глазам: она все же убила этого мерзавца Билла, она отомстила за всех нас, обманутых, брошенных, униженных и оскорбленных.