Анатомия Комплексов (Ч. 1)

–– Причем тут пол? Гены…

Она обняла себя за плечи, мгновенно замерзнув и шатаясь, оглушенная и раздавленная свалившимся на нее известием, побрела к туглосу. Рэй не задерживал ее, хмуро посмотрел в спину и отвернулся, в раздумье пошарил глазами округ и замер: на месте, где только что сидела жена, лежала красная, еле заметная змейка - мония. Ее яд был смертелен. Секунда, и Алена упала бы замертво. Рэй похолодел - Модраш уберег ее на этот раз, но убережет ли в другой? Как эта змея оказалась здесь? Случайно? Парк тщательно обрабатывают, чтоб подобная живность в него не забредала. Отец?

Змея приподняла голову и стрелой взметнулась вверх, намереваясь впиться в парня. Тот перехватил ее в полете, пальцами раздавил голову и вновь посмотрел в спину жене. Придется вытаскивать козырь из рукава, иначе… он будет вынужден убить отца и брата. За жену. За не рожденного ребенка. Гвидэр не уберег его мать, но он сможет уберечь Алену.

Рэй свистнул, откинув труп пресмыкающегося. Из-за ствола тут же вынырнул лысый мужчина с тремя волнообразными полосками на правой щеке, и, приложив ладонь к грудине, почтительно склонился, выжидательно поглядывая на Лоан.

–– Смотри за ней в оба, –– он кивнул на труп змеи. –– Понял?

–– Да господин, но нас мало.

–– Сходи к Поттану. Возьми эстибов и набери команду. Собери всех, кто служил мне. Приведи к повторной присяге. Твоя цель –– она. Если мой ребенок останется без матери…–– Рэй сжал кулаки, и веко дернулось. –– Твоя жизнь теперь принадлежит ей, понял, Стейпфил?

–– Да, господин, –– кивнул мужчина, прищурив карие глаза в спину девушки, словно запоминал ее. Склонился в поклоне и исчез за стволом. Рэй проследил глазами за женой, дождался, пока она скроется в здании, и пошел следом. Надо навестить отца.

Алена, шатаясь, бродила по спальне, не зная, куда себя деть. Ее бил озноб, мысль о беременности никак не укладывалась в голове и приводила ее в отчаянье. Ребенок! У нее будет ребенок. От Рэйсли! Она повторила это раз 100, но ничего. кроме ужаса, не испытала, так же, как и тепла или любви к малышу, растущему внутри. Она даже не осознавала себя беременной, а потому не могла представить себя матерью. Ребенок? Что за ребенок может родиться от этого чудовища? Такой же упырь! И из-за него она будет на всю жизнь прикована к этому напыщенному болвану? Жить здесь? До конца жизни? Только потому, что оказалась настолько глупа, что смогла забеременеть от инопланетянина? Бред! Бред!! Алену передернуло. Господи, но ведь этого не может быть!

Может! Ребенок мягко погладил ее изнутри, и девушка невольно улыбнулась. Малыш. Ее малыш. Вот! Точно! Ее малыш, не его. Ну и что, что от него? И без отца обойдется, воспитает. Мама и отец ее поймут, она уверена: не выгонят, помогут. Только бы добраться до дома, только бы суметь вырваться. А ребенок…Без тлетворного влияния папаши и его семейства может получиться весьма смышленая и симпатичная личность. Рано, конечно, Алене ребенка заводить, да и …с любой стороны посмотреть - глупо, но не аборт же делать? Что ж теперь, сама виновата, думать надо было. Хотя при чем тут она - это он,… специально, что ли? И светится, главное, ‘рад до ушей, хоть завязочки пришей’! У-у-у, так бы и убила! Конечно, ему-то что, чурбану бесчувственному? Он дома, наследничек, ему все можно, а ей? Сиди теперь в этом…туглосе, как собака на цепи! Ну, уж нет!

Алена вышла из комнаты и остановилась. Ей пригладили дорогу трое странных мужчин: лысых, с волнообразными полосами на щеках –– красно-синей и золотой. Темно-синяя гофрированная одежда –– широкие брюки, стянутые на лодыжках, мягкие полусапожки- мокасины, на груди крест-накрест через плечи две полосы такой же гофрированной, словно жеваной, прозрачной ткани, пересеченной кожаными, тонкими ремнями, и кортики на золотых цепях, в скромных темных ножнах. На шее –– маленькие наушники, на запястьях –– широченные кожаные браслеты с массой непонятных знаков, инкрустированные сапфирами. На поясах –– хотто и ‘пейджеры’.

У одного, постарше с виду, во все плечо замысловатая татуировка, наподобие Алениной, только больше и значительно скромней, а в ухе какое-то приспособление- маленькая пуговка с тонкой антенной сантиметра четыре, не больше. Он посверлил ее внимательными, карими глазами, поклонился, приложив ладонь к груди, и низким голосом и безапелляционным тоном заявил:

–– Вам нельзя выходить, госпожа.

Девушка окинула оценивающим взглядом троицу, прикинула, что пройти через них не представляется возможным, и попятилась. ‘Бог с вами, посижу’.

Она вернулась в комнату, прислонилась спиной к двери и подумала: ’А с чего вдруг такая охрана наросла?’ Ребятки-то накачены –– будь здоров, мускулистые, высокие, гибкие, а взгляды, что ножи, и амуниция за спиной-то явно не половники, как бы не самурайские мечи. Нинзя! Черепашки-нинзя- мутанты, флэтонского розлива. Она похолодела: а что, если Рэй приказал ее не выпускать вообще? Замурует здесь до родов, потом отберет ребенка, а ее уберет, Модрашу своему отдаст. Запросто, с него станется. У-у-у, господа, ну, уж, это вы зря!