Анатомия Комплексов (Ч. 1)

Он вел себя, как ненасытное животное. Впрочем, зверь, наверное, был бы нежней. Тело девушки превратилось в одну сплошную рану и горело огнем под непрекращающимися иезуитскими ласками, губы опухли и потеряли чувствительность, рот онемел и не закрывался, а внутренности, не оставляя ни на минуту, разрывала монотонная, пульсирующая боль. У Алены уже и мысли не было противиться, а смерть казалась не наказаньем - наградой.

Она совершенно отупела от происходящего и лишь обреченно стонала, когда твердые губы впивались в ее измученные, и язык Рэйсли начинал новую пытку бесконечным поцелуем.

Она словно странствовала по кругам ада: теряла сознание, приходила в себя, чтоб вновь изведать безумные ласки, боль, распирающий внутренности фаллос, язык, насилующий рот и снова потерять сознание. Наконец, то, что было внутри нее, достигло ужасающих размеров и словно лопнуло вместе с внутренностями. Алена дико закричала, забилась и потеряла сознание.

Когда она очнулась, Лоан стоял над ней, затягивая эластичные ремни на ее теле. Она дернулась и поняла, что крепко прикручена, как буйно помешанный в психбольнице. Рэй проверил крепления, внимательно посмотрел на нее, холодно улыбнулся и поцеловал:

–– Умница. Я очень доволен тобой.

Алену передернуло и захотелось сказать все, что она думает о нем, но язык не слушался. Лоан же спокойно накрыл ее невесть откуда взявшимся тонким одеялом в серебристый ромбик, изголовье ложа приподнял, заботливо поправив волосы, присел рядом улыбающийся, удовлетворенный и начал прилаживать браслет на запястье:

–– Я уйду ненадолго, а ты поспи пока. Приду, пообедаем.

–– Я… я хочу, .. в ванную…–– еле слышно прошептала Алена, с трудом шевеля языком, но он ее услышал и отрицательно мотнул головой, даже не взглянув:

–– Исключено. Вернусь, тогда. Потерпишь.

–– Нет…

Кэн заинтересованно посмотрел на нее, усмехнулся и погладил по лицу:

–– Ты упряма. Модраш знал, что мне подарить…

–– Пошел ты, со своим….

Рэй отвесил ей звонкую пощечину и нахмурился, угрожающе выставив палец:

–– Не смей!

Алена с ужасом смотрела на него, боясь пошевелиться, щека горела, а желания просить что-либо уже не было. Лоан удовлетворенно кивнул:

–– Хорошо. А теперь запомни: я не привык повторять дважды, а за непослушание буду наказывать. Теперь ты моя и как я скажу, так и будет! Я твой хозяин и не потерплю фривольностей, в любом проявлении, а в случае непослушания, буду очень строго взыскивать.

Рэйсли, видимо, хотел добавить что-то еще, но стена открылась и на пороге появился Эллан. Алена посмотрела на него с надеждой: может быть, он поможет ей?

Нет, ’Шерхан’ даже не глянул на нее, он во все глаза смотрел на кэн, а тот вскинул ладонь в знак приветствия, и ничуть не смущаясь своей наготы, встал, поднял комбинезон и начал не спеша одеваться.

–– Я так и знал! –– недовольно скривился доктор, кинув плоский чемоданчик. Алена поморщилась, предчувствуя грохот, но ничего не случилось –– чемоданчик просто завис в воздухе напротив ложа.

–– Ты не рано? –– спросил кэн, застегивая амуницию.

–– Скорее поздно.

–– Ты мог бы помешать? –– насмешливо глянул на него Лоан.

–– Я смотрю, ты ее пожалел.

–– Эллан, ты не выспался? Говоришь невпопад и странные вещи. С тэн слишком тесно пообщался? Или просто не в настроении?

–– Она жива, –– тоном обвинителя заметил доктор.

–– Она –– дар Модраш, –– Рэй со значением посмотрел на Эллана. Тот перевел недоверчивый взгляд с сейти на тэн, словно выискивал подвох, но ничего не нашел и воззрился на кэн:

–– Зайди потом ко мне.

–– Непременно, –– Лоан кивнул на девушку, –– Приведи ее в порядок.

И вышел.

‘Шерхан’ навис над Аленой и с циничным любопытством разглядывал ее минут пять. В тот момент, когда он появился на пороге, девушка допустила мысль, что он ей поможет, но сейчас, глядя в его холодные глаза хищника, поняла, что глубоко ошиблась, и все же взмолилась:

––Развяжи меня, пожалуйста! Ты ведь не хочешь, чтоб он здесь появлялся, так отпусти меня. Я сама все сделаю…Помоги.

Кафир презрительно поморщился: ни жалкий вид тэн, ни ее призыв к милосердию его не тронули. ‘Глупая девчонка даже не понимает, что Рэй ее уже никуда, никогда не отпустит. Как они отсталы: пытаться разжалобить безутешно напуганным личиком, просить о свободе, чтоб лишить себя жизни. Себя - собственность Лоан, его долгожданную добычу! Просить его, кафира двора сегюр!‘

Доктор иезуитски улыбнулся и присел рядом: ’Все-таки приятно видеть, как присмирела строптивица’.

–– А как на счет дерзостей? Закончились? Что так?

Губы Алены дрогнули, она вздохнула и зажмурилась, пытаясь сдержать слезы бессилия и обреченности: ‘К кому я обратилась? К садисту, такому же хищнику, дьяволу, как и Лоан. Да, для него просто праздник души видеть меня поверженной, раздавленной и униженной! ’

–– Чудовища!

–– Я смотрю, ты по-прежнему остра и невоздержанна на язык? Ничего, это ненадолго. Хочешь, я расскажу все, что тебя ждет? По пунктам? –– злорадствовал доктор, с притворным участием заглядывая ей в глаза и отрывая пластырь с плеча.