Анатомия Комплексов (Ч. 1)

Он не желал ей сейчас ничего доказывать, придет время, все поймет. Жизнь все расставит на свои места, заставит стряхнуть лишнее, открыть глаза и увидеть истину, а он… он должен закончить начатое и до конца полета предоставить доказательства состоявшегося брака, чтоб ни Алена, ни его родня не смогли помешать ему. Девушка, по недомыслию, может порадовать Иллана и Гвидэра, заявив им, что союз был заключен без ее воли, и те помогут его расторгнуть. А если Рэй успеет, ее заявлению не поверят, и уже никто, никогда не встанет меж ними.

ГЛАВА 18

Алена смотрела в потолок не в силах даже пошевелиться. Рядом валялось с десяток маленьких подушек, смятые простыни, пропитанные, как и сам воздух спальни, как ее тело, острым запахом имбиря и корицы, а хозяин этого неистребимого аромата что-то искал в другой комнате, и его нагое тело мелькало в проеме, устрашая своей мощью и восхищая красотой. Она же уже не испытывала ничего: ни страха, ни желания, а лишь пыталась понять, осмыслить происходящее, чтоб почувствовать себя прежней, нормальной, чтоб избавиться от брезгливости и презрения к себе самой.

Все, что окружало ее 20 лет, словно смыло из памяти за эти 2 месяца, оставив лишь дымку, смутные, размытые образы, никому не нужные, бессмысленные пристрастия. Где-то, на краю сознания, она понимала, что ее попросту сломали, как заводную машинку: разделили на составные и разрушили без права на восстановление. Все, из чего состояла Алена Ворковская, как личность, девушка, человек, превратилось в пыль. Ее внутренний мирок треснул и распался, как и тот, что был снаружи. Она попала в эту консервную банку, как в мясорубку, и все ее взгляды, мнения, устои, привычное мироощущение, психика, тело, попав под нож, перемешали свои директории и отказались помогать и подчиняться, они больше не принадлежали ей.

8 дней назад, в столовой, Лоан заглушил ее крики поцелуем, принес сюда и бросил на кровать, чтоб не выпускать из своих рук и терзать ее тело. Он был ненасытен и требователен, он, словно с цепи сорвался, и час за часом, день за днем истязал ее своими ласками, выпуская лишь на минуту. Он не разговаривал и пристально следил за ней даже в ванне.

8 дней, а для нее будто десятилетие, начавшееся с пыток и закончившееся сладкой истомой. Ее тело подвело ее, сдалось на милость победителя вопреки всем доводам рассудка, игнорируя сопротивление хозяйки. Этот маньяк, убийца, наглец и тиран, заставил трепетать ее от одного только взгляда. Любое прикосновение вызывало приятную, теплую волну желания и обостряло восприятие, доводя тело до исступления. Она еще сопротивлялась, закусывая губу, чтоб не закричать: ’Возьми меня!’ Но и этот барьер кэн с легкостью сломал сегодня. Ее тело подчинилось ему, а потом подчинило себе хозяйку.

Алена не могла понять, как это могло произойти? В какой момент, под давлением чего?

Скромная, застенчивая девчонка, отрицающая сексуальную революцию, порицающая развращенность и разнузданность в половых отношениях, не приемлющая гражданские браки и легкомысленность, как последняя шлюха, билась в руках галактического насильника, язычника и безумца, постанывая от наслаждения, и молила, чтоб он ее взял!

Алена скрипнула зубами и зажмурилась, чтоб не расплакаться от презрения и чувства гадливости к себе - похотливой твари! Как она могла просить его об этом? Что с ней произошло? Разве может тело жить по одним законам, а разум по другим, и каждое –– по отдельности? Как едкая ненависть к Лоан может испаряться в момент насильственной близости? Или уже … не насильственной?

Да кто он такой, черт возьми?! Реинкарнация Калигулы, Нерона, и Гитлера в одном лице? Очаровательнейший антураж: прекрасное, сильное тело, красивое мужественное лицо, и …манеры хищника, беспринципность и черная душа, а вернее, ее полное отсутствие! Изумительная человеческая облицовка и дьявольское нутро.

Странно, боже, как все странно. Вот он ужас, вот она истинная опасность! Не какой-нибудь отмороженный на всю голову Бен Ладан, не закомплексованный Буш, не свихнутый моджахед со своей базукой, не сдуревшая от отсутствия идеалов и разнузданной демократической анархии молодежь со свастикой, не секты и не распад ядерного реактора, а таинственный, облизанный и отшлифованный прессой со всех сторон, полумифический инопланетянин! Виртуально изученный и исследованный всеми уфологами мира, такой ранимый, утонченный, не понятый и не принятый, вызывающий сострадание и умильную растерянность, маленький человечек, с грустными глазами на поллица и субтильным тельцем. И так хочется пожалеть этого бедного энцефала, приласкать и обогреть, что сил нет. ‘Горюшко-то’: один в незнакомом месте, на чужой планете!