Анатомия Комплексов (Ч. 2)

Прямо перед его глазами висели изумительные ножны, тонкой ручной работы с затейливой вязью из самоцветов и огромным голубым бриллиантом. Такое чудо ювелирного искусства ему видеть не доводилось, что само по себе рождало определенные эмоции, а если учесть, что это великолепие висело на обнаженной, литой груди, которая могла смело сравниться с эталоном мужской красоты, и принадлежала огромному, широкоплечему мужчине в обтягивающих кожаных брюках и намеке на рубашку, из атрибутов которой имелся высокий воротник, прозрачная ткань на ребрах и мускулистых руках, усыпанная стразами, как костюм поп-звезды. Ко всему этому прибавить рост незнакомца — макушка в аккурат подпирала косяк двери и властное лицо с блеклыми, под цвет кожи губами и голубыми, пронизывающими холодом до самых пяток глазами-то становится понятно, что Ворковский пребывал в ступоре не меньше минуты.

— Думаешь, получится? — спросил великан, чуть склонив голову набок и насмешливо прищурившись. Саша вообще забыл, о чем говорил, оттого недоуменно посмотрел на гостя и спросил, прочистив горло:

— Вы о чем?

— Об ушах. Будем уточнять — чьих? Или ты пригласишь меня в дом?

— Зачем?

— Дует, — поджал губы Лоан и шагнул внутрь, отодвинув обалдевшего хозяина с прохода. У Саши не только брови, но и веки вверх полезли от этой наглости:

— Ты куда? Э, мужик!

Мужчина его не слушал, как хозяин, прошел по коридору, открывая двери и неспешно оглядывая каждое помещение. Саша понимал, что должен выкинуть его, но не знал как, да и эта отвязная наглость просто обескураживала, поэтому он шел за мужчиной, как сомнамбула, и все пытался понять — кто он такой? И что делать?

Лоан открыл комнату жены и, глубоко вдохнув воздух, чуть прикрыл веки: Алена…Еле уловимый запах ее энергии кружил голову, но самой хозяйки не было. По лицу пробежала судорога, и пальцы непроизвольно сжались в кулаки от разочарования. Он оглядел комнату и недовольно нахмурился: здесь живет его женщина, мать его детей? В этом убогом месте? Не удивительно, что она выглядит нездоровой. Спертый воздух, тесная комнатушка, под стать каюте для рабов, и никаких удобств. Рэй еле поборол желание сейчас же наказать виновных: и Агноликов, не обеспечивших его жене достойное существование, и троуви, поручившего столь важное задание подобным посредственностям.

— Слушай, мужик, ты меня серьезно нервируешь — не выдержал Саша. Лоан повернулся к нему и удостоил взглядом и словом:

— Предложи мне чай.

— С тортом? — кивнул Ворковский, умиляясь подобной наглости.

— С солеными огурцами.

— И аджикой?

— И кофе.

— Тебе все это в одну чашку или по отдельности?

Лоан задумался, а Саша хмыкнул:

— Я смотрю, у тебя большие проблемы… Тебе что надо, а?

Рэй посмотрел на него, как чистоплотная хозяйка на слой пыли, и пошел на кухню. Саша не смог помешать в силу явно разных весовых категорий и оттого занервничал, пообещал в широкую спину:

— Я милицию вызову.

Лоан словно не услышал, прошел, сел, с брезгливой миной втиснув себя за стол, и спросил:

— Как на счет чая?

— Ты дурак, что ли? — неподдельно изумился Александр.

— Фривольным лексиконом ты меня не удивил — это у вас наследственное. И все же хотел бы заметить, с незнакомым человеком так себя не ведут — можно получить массу проблем, а иногда и увечий. Я пришел с миром и самыми лучшими намерениями, поэтому не вижу повода к подобной инвективности с твоей стороны. Налей мне чай и сядь — поговорим.

Все это было сказано совершенно спокойным, даже равнодушным тоном. Слова текли медленно и лениво, как мед, но Саше чудился нехороший подтекст. Взгляд мужчины не вязался с тоном — цепкий, властный, пронизывающий и насмешливый одновременно. Как ему это удается, Ворковский не знал и не столько встревожился, сколько заинтересовался — ни разу ему еще подобные экземпляры не попадались. Мужчина рождал в нем самые противоречивые чувства.

— Ладно, получишь ты чай, — в некотором смятении кивнул он и, нажав кнопку чайника, прошел к столу, сел напротив. — Ты кто?

Лоан склонил голову набок, рассматривая его, как тлю на листике:

— А ты как думаешь?

— Я? Думаю, что ты тот псих, которого целый день ищут. По всем каналам передают: сбежал из больницы светловолосый гигант с кортиком на груди и взглядом гюрзы. Ходит по квартирам и просит чай с солеными огурцами. В случае отказа становится буйным.

— Не хами, — покачал пальчиком мужчина. — Я твой родственник.

— Брат! — в притворной радости раскрыл объятья Александр.

— Зять.

— А-а, — и застыл. В голове вихрем пронеслось сказанное Аленой. Что-то не складывалось.

Мужчина тем временем взял банку с огурцами и попытался открыть: покрутил, перевернул, постукал по дну пальчиками, снова перевернул и без видимых усилий разжал железную, закручивающуюся крышку, как фальгу на пакете сметаны. Саша потер шею, в некотором замешательстве проследив за его манипуляциями: силен мужик. Однако…

Рэй вытащил огурец, понюхал, покрутил, осторожно откусил, пожевал, с трудом проглотил и, скривившись, кинул обратно в рассол. Закрыл банку, отодвинул и заявил:

— С собой возьму.