Анатомия ложного эго

И через месяц я пришел по адресу. Я хотел проверить всё до конца, что же это такое. Потому что я неделю был в этом состоянии от этого кусочка халавы. Я потом вышел на улицу, представьте, и мне «Икарус» в нос газанул. И такое счастье… такая любовь отовсюду. Я думаю – «ну что ж такое». И неделю я ходил под этим впечатлением. Потом я пришел, я был художником свободным, вот такие волосы, борода, джинсы. Он на меня посмотрел – «та-а-ак… на кухню в таком виде нельзя. Нужно замотать все волосы». Меня замотали. Волосы не должны падать в пищу, иначе всё оскверняется. У них были такие высокие требования. Он сделал полное омовение, одел абсолютно чистые одежды, чтобы пойти на кухню, чтобы готовить на огне. Я думаю – «ничего себе стандарты» И объяснял значение каждой специи, потому что я толок это в ступке, тогда не было таких готовых специй в магазине. Он доставал где-то, как-то доставал все эти специи, их нужно было толочь, размалывать, вот я старался делать это, он говорил – «нет, надо еще лучше, еще лучше, мы для Бога готовим». Я не был религиозным, слово «Бог» мне не нравилось. Но он был простой, добрый, открытый, и я принимал всё от него. Он показал, как это все на топленом масле, сначала асафетида, затем кориандр, куркума, черный перец, другие специи, несколько секунд – туда овощи, они сейчас впитают этот аромат, затем немножко обжариваешь, рис кладешь сверху, и кипятком заливаешь 1 к 2, соль, закипело, на маленький огонь, сейчас будет рис с овощами уже готов. «Не пробовать, не нюхать, не оценивать» - он мне сказал. Я думаю – «ну как же вот, нюхать – и не оценивать?» Но в его присутствии у меня это получалось. Я чувствовал запах, но желания пробовать не появлялось. Думаю – «интересно он на меня влияет, в нем что-то есть, в этом человеке». Итак, я сделал много открытий, пока с ним готовил. И затем он говорит – «пойдем предполагать это всё Богу». Я говорю – «какому Богу?» «Кришне». «Ничего себе, куда я попал… Что ж такое… Какая-то секта религиозная? Обряд какой-то? Только не это». Я в церковь никогда не любил ходить, потому что там поклоны все эти, молитвы какие-то, мы же атеистами воспитывались. А тут он понес тарелку чистую с этим блюдом, перед изображением каким-то, упал в поклоне, там колокольчик, и бу-бу-бу, мантры какие-то повторяет. И я покраснел, мне так плохо вообще, думаю - «ой, последний раз сюда, точно какая-то секта религиозная». И тут я стою, слушаю эти мантры и опять это чувство – как то все хорошо в сердце, свет какой-то, тепло. «Понятно! Я же мистик, что же я не подумал раньше – это же мантры! Я же знаю, это звук. Чакры, мантры, понятно, в мантрах всё дело». Мы начали потом есть. Такой был праздник! Ошеломляющее очищение! И я так робко говорю – «а ты мне эти мантры не напишешь?» Он опять подпрыгнул от радости, написал мне все три мантры, и как повторять, чуть ли колокольчик мне не дал, я говорю – «нет, колокольчик у меня дома есть, я пошел». Изображение какое-то мне дал. Мне не важно было, эксперимент, я пошел домой готовить теперь сам. Меня встречает жена. Это общежитие студенческое, там комната такая у нас была одна, с такой щелью в двери, где много тараканов. Ну, общежитие студенческое. И я прихожу и говорю – «сейчас я буду готовить!» Решительно так. Она очень удивилась – «ты? Готовить? А ты же не умеешь ничего делать, я же готовлю». «Ну, я картошку пожарю, это я смогу. А ты замотай волосы, иди мой руки и ноги, рот, будешь мыть кухню, а на огне буду готовить я. И не смотри на пищу с вожделением! И на меня тоже! Не оскверняй ничего!» Жена, чувствуя такую мою решимость, думала – «откуда он пришел, странный какой-то». Хотя со мной она спорила, но тут она не спорила, хотела увидеть, что это такое вообще, откуда он и что он делает, как он будет готовить. И я еще, помню, закрывал от нее эту картошку, когда жарил, чтобы она не смотрела, думал – «она всё испортит». А она смиренно-смиренно все делала, все молчаливо выполняла. И потом я понес эту сковородку, помню, в комнату, и жене сказал – «так, выйди туда в коридор. Сейчас я кое-что тут сделаю, а потом будем есть. Сейчас нельзя еще есть». Она еще больше удивилась – «что он там собирается делать с картошкой?» Она ушла, я дверь закрыл на ключ, но я недооценил ее хитрость женскую – она потом вернулась и подсмотрела в эту щель. Она сделала это очень осторожно. И она говорит – «я была в шоке, что с этим дураком? Он этой сковородке кланяется и что-то говорит! Точно, свихнулся». А я чувствую то же самое – «что за дурак я? Сковородке кланяюсь и мантру повторяю. Никогда таким идиотом в жизни не был вообще!» (хохот в зале). Но ради науки, ради эксперимента, ладно, надо сделать, надо проверить вообще всё это. И я читал мантры, значений не знал, ну я вообще первый раз читал, санскрит, не понимаю ничего, и ничего не чувствовал. Чувствовал, что я полный дурак вообще. Мне было стыдно, хотя никто этого не видел, как мне казалось. Мне было трудно вообще кланяться. Никому в жизни не кланяться. А тут я думаю – «ну как поклониться? Ну, никого нет, можешь поклониться? Нет, всё равно как то странно. Ну, ты же гимнастикой занимался? Занимался. Ну, это не поклон, это упражнение – сгиб-разгиб, давай, делай. О, сгиб можно, поклон нет». Вот я столкнулся с этой психологией своей, вот этот бунт, непокорный такой вот. И я всё-таки это сделал через силу, ничего не почувствовал. «Ну всё, шоу закончено, жена заходи, будем есть, всё».