Анатомия Меланхолии

Почему меланхолики остроумны, что еще задолго до того утверждал в своих «Проблемах» Аристотель, и почему все ученые люди и знаменитые философы и законодатели, ad unum fere omnes melancholici, были всегда меланхоликами[2641], — вот много раз обсуждавшаяся проблема. Язон Пратенций склонен понимать ее как следствие природной меланхолии{1938}, и к этому мнению склоняются и Меланхтон в своей книге de anima [о душе], и Марсилио Фичино (de san. tuend.{1939} lib. I, cap. 5 [о сохранении здоровья, кн. I, гл. 5]), однако речь идет не о просто черной желчи, ибо она делает людей тупыми, унылыми и сумрачными, равнодушными и черствыми, опасливыми, глупыми и одинокими, а о смешанной с другими жидкостями, за исключением только флегмы; и эти жидкости не должны быть запекшимися от жара, но должны быть смешаны таким образом, чтобы половину их составляла кровь[2642], в очень малой мере или вовсе не перегретая, и чтобы они не были ни слишком горячие, ни слишком холодные. Аппоненсис, цитируемый Меланхтоном, считает{1940}, что это проистекает от черной желчи, ссохшейся от зноя, и исключает все природные меланхолии, как чересчур холодные. Лауренций осуждает такой взгляд, ибо ссохшиеся от жара жидкости доводят человека до безумия, подобно тому как горит известь, если на нее вылить воды. Такие жидкости должны быть смешаны с кровью и чем-то горячим, и тогда подтвердится истинность древнего афоризма Аристотеля: «Nullum magnum ingenium sine mixtura dementiae», — ни один выдающийся ум невозможен без примеси безумия. Разрешает этот спор Фракасторо[2643]: «Флегматик медлителен; сангвиник живой, приятный, благосклонный и веселый, но не остроумный; холерик чересчур быстр в движении и неистов, нетерпелив в своих намерениях и с обманчивой остротой ума; у меланхоликов самые совершенные умы, однако не у всех; ведь эта жидкость{1941} может быть горячей или холодной, густой или жидкой; если она чересчур горячая, тогда они неистовы и безумны, если слишком холодная, тогда они унылы, бестолковы, робки и печальны, если же умеренная, тогда это люди превосходного ума, склоняющиеся к одной из этих крайностей — скорее горячей, нежели холодной». Этот его приговор согласуется с мнением Гераклита о том, что сухая и светлая жидкость создает мудрого человека; умеренное тепло и сухость — вот главные причины хорошего ума, вот почему, говорит Элиан{1942}, слон — мудрейшее из всех грубых животных, потому что его мозг самый сухой, et ob atrae bilis copiam [и по причине изобилия у него черной желчи]; этот последний довод одобряют Кардано (Subtil. lib. 12 [Об остроумии, кн. XII]). Джованни Баптиста Сильватико{1943}, врач из Милана, в своей первой «Полемике» очень подробно разбирал этот вопрос; о том же пишут Руланд в своих «Вопросах», Целий Родигин{1944} (lib. 17 [кн. XVII]), Валлериола (6 <En>narrat > med<icinales>), Геркулес Саксонский (tract. posth. de mel. cap. 3 [посмертный трактат о меланхолии, гл. 3]), Лодовик Меркадо (de inter. morb. cur. lib. I cap. 17 [кн. о лечении внутренних болезней, гл. 17]), Баптиста Порта (<De humana> physiog<nomonia> lib. I, cap. 13 [О человеческой физиогномии, кн. I, гл. 13]) и многие другие.