Анатомия одной семьи

Молодая врач осмотрела Инну и бодро сказала:

— Ну, давайте заполнять карту.

— Какую карту?

— Карту беременной. Это же ваша первая беременность? Вы оставите ребенка?

— Ребенка? — растерялась Соломатина, хотя и подозревала, что последние недомогания — это не просто усталость.

— Вы же не хотите сказать, что понятия не имели о собственной беременности? — изумилась врач.

— Не хочу. Хочу… — запуталась Соломатина, — доктор, все-таки я беременна?

— Да. УЗИ, конечно, сделаем, но и так все ясно…

— Гм, я — стюардесса. У меня рейсы.

— И что? — невозмутимо сказала врач. — Уйдете, как велит закон. И пожалуйста, не утруждайте себя — я все это раз сто слышала от женщин. Но рожать же надо…

— У вас глаза очень интересные. Одни синий, другой карий, — неделикатно сказала Инна.

— Я знаю. Такой родилась. Редкий случай.

— Ох, извините, — спохватилась Соломатина, — вы меня застали врасплох.

— Но вы что, ничего не чувствовали?!

— Ничего. Только спать хотелось.

— Ну вот, это симптом…

— У меня муж, между прочим, спать хочет все время, — улыбнулась Инна.

— А для него это просто признак хронической усталости.

Домой Соломатина шла пешком и прислушивалась к собственному организму. Теперь, когда она узнала о беременности, было любопытно как бы со стороны фиксировать «странности». Например, проходя мимо магазина, Соломатина явственно ощутила на губах вкус молока. Обычного, из пакета. Она так и представила себе, как пьет его из пакета холодным. Инна остановилась, постояла и зашла в супермаркет. Там она долго ходила вдоль полок. На кассу она пришла нагруженная молоком, сырками с изюмом, творожником и бутылочкой питьевого йогурта. Пока неторопливая кассирша все это пробивала, Соломатина пританцовывала от нетерпения. В какой-то момент ей показалось, что она потеряет сознание, если не хлебнет молока или йогурта. Наконец, расплатившись, выскочила из магазина, устроилась на первой попавшейся скамейке. Молоко было холодным и вкусным, точно таким, каким она себе его представляла. Потом она съела сырок, отломила кусочек творожника и уже просто из любопытства глотнула йогурта. Стало хорошо и спокойно. Впрочем, когда откуда-то потянуло шашлыком, Соломатина встрепенулась. Она представила румяный кусочек мяса, кольцо острого лука и яркую каплю кетчупа и поняла, что все молочное и кисломолочное, только что съеденное и выпитое, огромная, просто-таки роковая ошибка.

— Господи, да где ж это шашлык жарят?! — пробормотала она про себя.

Вечером Федотова ждал обильный и разнообразный ужин. Мясо с корочкой, молочная лапша, жареная картошка с копчеными сосисками и оладьи со сгущенкой.

— Ого! Что это? И все такое разное! — удивился Федотов. В школе у него был тяжелый день — контрольную его класс написал плохо, потом была комиссия, и проверяющий сидел у него на уроке, потом директор просил позаниматься с одним из учеников, а этот ученик был полным лоботрясом, и математика ему точно не была нужна. Но зато она была нужна его родителям, которые оказали спонсорскую помощь школе. Одним словом, когда Олег ехал домой, он вдруг подумал, что решение пойти работать в такое место было опрометчивым. Очень надо любить эту профессию, чтобы реагировать правильно и чтобы выдержать дистанцию длиною в учебный год. Олег совершенно четко осознал, что выходных в этой профессии нет. Эти взрослые дети, которые приходили к нему на уроки, не исчезали из поля зрения в субботу или воскресенье. Они, их интересы, их пристрастия, их шалости были с ним все время, пока они учились в школе.

— А что вы хотите, деточка?! — развел руками Арлен Семенович, когда Олег сказал ему об этом. — Наша профессия — это мартен. Не гаснет никогда.

Сегодня Федотов впервые за все время чувствовал не только усталость, но и раздражение. Он ехал домой и предвкушал тихий уют.

— Так что за меню у нас такое? — повторил он свой вопрос, деликатно зачерпывая молочную лапшу.

— Ты не любишь такой суп? — живо спросила Инна. — Не любишь — ничего страшного. Я доем твой. А ты бери картошку с сосисками.

Не успел Федотов оглянуться — тарелка с супом уехала из-под рук, на ее месте оказалась тарелка со вторым.

— Вкусно, — он попробовал картошку.

— Да, — подхватила Инна и тут же залезла своей вилкой к нему тарелку. Молочную лапшу она уже доела.

Федотов внимательно посмотрел на нее.

— Оголодала на ваших перелетных обедах? — рассмеялся он.

— Нет, — замотала головой Соломатина, — мне теперь можно есть сколько захочу. А хочу я много.

— Никогда не замечал у тебя склонности к обжорству.

— Теперь есть. И вообще, Федотов, я теперь буду странной. Поскольку мы с тобой ждем ребенка.

— Ого! — Федотов отложил вилку. Соломатина приготовилась отражать его радостные объятья. Но их не было. Олег остался сидеть за столом.

— Это здорово. Но я даже не знаю… А вдруг… А вообще… Слушай, это точно?

Соломатина забыла про еду, она напряглась.

— Это точно. Это не заразно. Это не опасно для жизни.

— Ты меня не поняла. Я просто не представлял, что это так скоро случится.

— Я тебя умоляю, еще столько ждать, что объем всю округу.

— Инна, слушай, я растерялся… А вообще, это здорово.

— Ты это уже говорил.