Анатомия посткоммунистического мафиозного государства

Быть может, имеет смысл проиллюстрировать разницу между тремя ступенями эволюции на простом примере махинации с недвижимостью в одном из районов Будапешта[4]. Если арендующий муниципальное торговое помещение предприниматель пытается получить право собственности на это помещение посредством взятки муниципальному чиновнику, то это является повседневной формой коррупции. Даже если подобных случаев много, совершающие такие попытки арендаторы не находятся с чиновником ни в родственных, ни в дружеских отношениях, и речь идет о частных действиях чиновника. Коррупционная операция состоит из одного этапа, на котором взятка обменивается на незаконное или труднодоступное разрешение на получение собственности. Если организованное криминальное подполье различными насильственными средствами принуждает немалое количество арендаторов продать или передать ему право на аренду, чтобы позже, сговорившись с муниципальными чиновниками, купить помещения по льготной цене, на которую имеют право арендаторы, то это уже относится ко второй эволюционной ступени коррупции. В этом случае получатели выгоды от подобных операций овладевают собственностью будучи ячейками сети, они уже не обособленные бенефициары, а части приемной криминальной семьи. Такая коррупционная операция уже двухэтапна: внизу в отношении первоначальных арендаторов применяются шантаж, угрозы и принуждение, а наверху муниципальным чиновникам дается взятка. Если же для осуществления коррупционной операции необходимо изменение правовых норм и многоуровневое, стабильное сотрудничество партнеров из муниципалитета, то можно говорить о частном случае state capture.

Организованное криминальное «надполье» идет еще дальше. Даже если связь с криминальными элементами сохраняется, руководители местного муниципалитета осуществляют отстранение арендаторов, их замену на своих клиентов, членов своей приемной политической семьи сами. А затем последние, пробыв несколько дней в положении псевдоарендаторов, становятся на льготных условиях собственниками арендуемого помещения. Право на замену статуса арендатора на статус льготного собственника, его перенесение с арендатора на арендуемое помещение открыли институциональный путь от единичных «махинаций» к организованной преступности, субъектом, мотором которой является не криминальное подполье, а местная властная элита[5]. Эта операция снова становится одноэтапной: внизу используются средства обмана и принуждения. Но здесь трудно говорить о коррупционной сделке, так как незаконный бенефициар и лица, осуществившие незаконную операцию, не составляют две отдельные группы, вступающие в сделку друг с другом, а одинаково являются членами приемной политической семьи. В этом случае местная администрация не оказывается во власти некой внешней силы – она сама действует как мафия с применением имеющихся в ее распоряжении административных и принудительных средств.

Таким образом, в мафиозном государстве систематическая коррупция в масштабах всей страны уже не может быть отнесена к классическому повседневному или криминальному типу, ведь на этой «ступени развития» коррупция из отклонения от нормы, которое необходимо скрывать, превращается в практику, возведенную в ранг государственной политики и направляемую из центра. Здесь уже не олигархи подчиняют государство своему контролю, а политические предприниматели присваивают себе право назначения олигархов. Иначе говоря, не какая-либо экономическая группировка берет в свои руки контроль над определенными сегментами обособленной от нее как в кадровом, так и в организационном отношении политической деятельности, а политическое предприятие само превращается одновременно и в экономическое, покоряя как мир политики, так и мир экономики и формируя с помощью всего арсенала средств государственной власти свою мафиозную культуру. В период первого прихода к власти партии «Фидес», в 1998–2002 гг., создание этой модели еще наталкивалось на сильные институциональные преграды. В то время наличие законов, требовавших конституционного большинства в две трети голосов, так или иначе еще поддерживало систему демократических институтов, которая, правда, и тогда уже была подвержена эрозии. Не имея конституционного большинства в парламенте, нельзя было добиться монополизации власти и ликвидации разделения властей, что является одной из основных предпосылок возникновения мафиозного государства. Однако после 2010 г. за отсутствием этого тормоза строительство мафиозного государства пошло полным ходом.