Анатомия предательства, или Четыре жизни Константинова

– Не дать нам отстать. Для этого нужен ты. Нужны характеристики изделия, нужны последние разработки.

– Но я занимаюсь только лишь одной системой, а их в изделии десятки.

– Юра, я надеюсь, что в вашем институте честных и порядочных людей достаточно, которым не безразлична судьба человечества.

– Володя, то, что ты предлагаешь, совершенно противозаконно. Меня просто арестуют и посадят.

– За свою безопасность можешь не беспокоиться, ты будешь работать с профессионалами своего дела, они помогут тебе организовать сбор необходимой информации так, что тебя никто не заподозрит.

– Володя, а ты не боишься, что в Москве я пойду на площадь Дзержинского и всё расскажу.

– Нет, Юра, знаешь ли, не боюсь. Во-первых, всё, о чём я говорил, это правда. И ты понимаешь это, хотя принять пока не можешь. Во-вторых, не забывай про папочку с чертежами. Кстати, я ещё записал весь наш разговор на магнитофон, плёнка вместе с папочкой находится в надёжном месте. В-третьих, ты даже не знаешь, кто я. Я представился Владимиром Петровичем, но это ничего не значит. Продолжаем загибать пальцы – деньги, которые ты будешь получать. Надеюсь, ты понимаешь, что твой труд будет оплачиваться, и очень хорошо. Настолько хорошо, что ты даже представить себе не можешь. Затем – ты хороший учёный, это подтверждают наши аналитики. Если окажешь нам помощь по изделию, мы окажем помощь тебе в переезде в любую европейскую страну, а ежели пожелаешь, то и в Америку. Ты будешь заниматься научной работой, но на значительно лучших условиях, чем в Союзе, – Владимир Петрович замолчал и смотрел на Константинова, который слушал, повернув своё лицо к нему.

– Очень красивую картину ты мне нарисовал, а я даже языка никакого не знаю, – угрюмо ответил Константинов.

– Юра, язык вообще не проблема. Выучишь за несколько месяцев. Короче, считай это официальным приглашением к сотрудничеству. Ответа сейчас не жду. Всё это очень сложно для тебя, я понимаю. Подумай. Сегодня пятнадцатое января. Пятнадцатого февраля я тебя буду ждать в ресторане «Арбат» в семь вечера. Если не согласен, можешь не приходить. Никаких действий против тебя я предпринимать не буду. Моё слово. Но помни о папочке, – Владимир Петрович потянулся было к бутылке с коньяком, но увидев, что она пуста, проговорил, – ладно, теперь спать. Утром вставать рано. Спокойной ночи, – и лёг на своё место.

– Спокойной ночи, – ответил Константинов, улёгся поудобнее, понимая, что заснуть, несмотря на выпитое, вряд ли удастся.

Ночь прошла без сна, задремал только под утро. Проснулся от стука проводника в дверь, который громко сообщил, что через час прибываем в Москву. Владимира Петровича в купе не было. Константинов заглянул под полку, на которой спал Владимир Петрович – вещей тоже не было.

Вернувшись в Москву, Константинов завертелся в водовороте дел, которых было много, и они все были срочные. Времени подумать о прошедшем разговоре с Владимиром Петровичем не было. Чтобы не забыть о предстоящей встрече, он записал в календаре на пятнадцатое февраля «Арбат, 19:00». При этом обвёл красным всю неделю перед пятнадцатым числом. Чтобы не забыть подумать о предложении.

До встречи в ресторане «Арбат» оставалось менее недели, а Константинов так ничего и не решил. Вариант пойти в КГБ и всё рассказать он отмёл без долгих раздумий. Он представил себе, как смешно будет выглядеть его признание в разглашении государственных секретов, которое произошло более четырёх месяцев назад. О чём он может рассказать? Как Владимир Петрович споил его водкой и он всё выболтал? Тем более что он не знает ни его фамилии, ни журнала, где он якобы работает. А скорее всего он даже не журналист и никакой не Владимир Петрович. Но у него есть папка с чертежами, которые собственноручно сделал Константинов. Владимира Петровича, естественно, не найдут, а он загремит в тюрьму.

Есть ещё один вариант – не ходить на встречу, забыть всё как нелепый сон и продолжать работать, как и работал до этого. Надеяться, что папочка с его дурацкими рисунками никуда не попадёт и Владимир Петрович, или как там его, сдержит своё слово. Но если эта папочка попадёт в органы случайно, например, КГБ арестует Владимира Петровича и найдёт у него все документы? Выяснить, кто их начертил, не составит никакого труда, и Константинова обязательно посадят. Не просто уволят, а именно посадят. Жить и постоянно бояться?

А может, бросить всё к чертям собачьим, уволиться и уехать куда подальше? Тоже вариант. Но стоит ли ломать себе жизнь, карьеру из-за какой-то нелепости? У него хорошая квартира в Москве, работа в институте, хорошая зарплата. Он занимается научной работой, даже пишет статейки в журнал «Военный вестник». И всё это бросить? Уехать куда-нибудь на периферию и работать школьным учителем? Нет, нет и нет. Но нужно что-то решать. Завтра идти или не идти в ресторан?