Анатомия предательства: "Суперкрот" ЦРУ в КГБ

Отдельные высказывания бывших руководящих работников КГБ СССР также свидетельствуют о значительных успехах агентурного проникновения американской разведки в эти годы в важнейшие государственные структуры советской страны. Конечно, большинство агентов были разоблачены, в том числе и Эймсом, но ущерб был нанесен значительный. Кстати американские спецслужбы не любят обсуждать тему о своих предателях. Интересно отметить, что к пятидесятилетнему юбилею ЦРУ в 1997 году в американской прессе незаметно все-таки промелькнуло сообщение, что за это время в его личном составе было разоблачено свыше 200 предателей. Если считать, что предатели категория неизбежная и постоянная для всех без исключения спецслужб, то можно сделать предположение о примерном паритете успехов противоборствующих разведок в области вербовки агентуры. И если это соотнести с российскими спецслужбами, то можно предположить, что за это же время ими было вскрыто также не менее 200 вражеских агентов.

Надо ли спецслужбам иметь такое количество агентов и не является ли погоня за ними навязчивой идеей разведок? Возможно, отчасти и так. Интересны высказывания на эту тему бывшего заместителя начальника советской разведки начальника Управления “С” генерала Юрия Дроздова. Отвечая под ночным звездным небом Афганистана на “философский” вопрос Председателя КГБ Владимира Крючкова: “А сколько вообще нужно иметь агентуры, чтобы знать, что происходит в мире?” — понимающий толк в разведчиках генерал, назвав несколько имен, ответил: пять, шесть человек, а вся остальная агентурная сеть должна обеспечивать их, отвлекать от них внимание.

Вот такая оперативная обстановка для ЦРУ сложилась в 80-х годах, когда у Калугина в Ленинграде возникли трудные проблемы. Он понимал, что не может долгое время находиться вне связи с ЦРУ. Могли появиться подозрения в уклонении от сотрудничества, что ни один раз из-за страха случалось в подобных ситуациях с другими агентами. Американцы могли бы повторить попытку провести личную встречу и вновь направить представителя в Ленинград. Тогда от провала уйти было бы невозможно. Использование канала “Пан Американ” провалилось, чудом удалось прикрыться любовной интригой. Выезды за границу закрыты. Тревожным мыслям не было конца, тем более он слышал о многих арестах американской агентуры в Москве.

Нужно было что-то предпринимать! И вновь появляется Яковлев. Как пишет в своей книге Калугин, он впервые после возвращения из Канады посетил своего старого друга осенью 1984 года, до прихода Горбачева к власти. Он хотел предупредить команду Горбачева, в том числе и Яковлева, о той опасности, которую мог представлять для них Крючков:

· Я работал с Крючковым около десяти лет и знаю его, как опасного человека.

· Не верьте ему!

Вспоминая эту встречу, он пишет, что Яковлев в Москве сразу же становится ближайшим советником Горбачева. Калугину было понятно, что они уже тогда готовили план действий “по захвату власти” Горбачевым после смерти Черненко. Во время их разговора Яковлеву позвонил Горбачев. Яковлев сразу же сказал, что разговаривал с членом Политбюро, секретарем ЦК КПСС Горбачевым и добавил:

— Он великий человек. Если станет Генеральным секретарем, то произойдут огромные перемены в нашей стране. Он реформатор с большой буквы “Р”.

Из всего сказанного Калугиным об этой встрече вызывает недоумение вопрос: почему он считал необходимым предупредить Горбачева и Яковлева об опасности со стороны Крючкова? Будем полагать, что Калугин в книге говорит правду. В 1984 году Крючков являлся начальником советской разведки, участвовал в формировании внешнего и внутреннего курса страны, не влияя на сложные партийные игры при выборе Генерального секретаря. Все-таки, цель поездки одного “колумбийца” к другому состояла не в предупреждении Горбачева. Как свидетельствуют последующие действия Калугина, видимо, на первой встрече со “старым другом” он рассказал о своих злоключениях с 1979 года, связанных с Куком и о ленинградских проблемах. Крючков в данном контексте действительно представлял для них опасность, так как могла всплыть еще и “колумбийская” история. Она влекла для них реальную угрозу.

Калугин в книге упоминает лишь об этой единственной встрече с Яковлевым за то время, пока он находился в Ленинграде. Но их конспиративные встречи в Москве были зафиксированы контрразведкой неоднократно. По каким-то причинам Калугин и Яковлев не хотели, чтобы об этом знал КГБ. Предположения могут быть разные. В некоторых источниках указывается, что Яковлева в то время в КГБ считали резидентом ЦРУ в Москве. Но эту версию чекистам не удалось проверить — слишком высокие кресла занимал он на Старой площади. Трогать партийных функционеров, даже при наличии серьезных компрометирующих данных, Комитету категорически запрещалось: Ахиллесова — пята КПСС.