Анатомия призраков

— Соблазнительная?

— О да, ведь она разом отвечает на все вопросы.

— Соблазнительная, — повторила Элинор с величайшей осторожностью, как будто слово было хрупким, словно птичье яйцо, и с ним следовало обращаться как можно бережнее.

— Да, соблазнительная, — Холдсворт находился совсем близко, и она задалась вопросом, какое эхо породило это прилагательное в его голове. — Данная гипотеза предлагает безупречно рациональное объяснение произошедшего в ту ночь. С одной стороны, у нас есть молодой мистер Олдершоу, который, по его собственному признанию, изрядно выпил, а после добавил еще кофе и лауданума. Потом внезапно очнулся от глубокого сна. Его настроение в любом случае можно считать подавленным. Он бродит по темному саду, полагая, что находится в полном одиночестве, и вдруг встречает женщину там, где таковой быть не может. Смерть Сильвии на этом самом месте не выходит у него из головы. Неудивительно, что испытанное на время лишает его рассудка, учитывая, что он уже находился в состоянии нервного истощения, и принимая во внимание все обстоятельства. Так что эта гипотеза, окажись она верной, объяснит явление призрака. Я не сомневаюсь, что она убедит мистера Олдершоу и удовлетворит леди Анну.

Джон умолк и посмотрел на Элинор. Она игнорировала его, отвернувшись и изучая поверхность пруда.

— Мадам, — тихо произнес он. — Так и есть? Это больше, чем просто гипотеза. Это то, что случилось на самом деле.

Не сводя глаз с воды, она произнесла почти шепотом:

— Золотарь утверждает, будто видел меня в ту ночь? Это ваш свидетель?

— Нет, мадам. Ему ничего не известно о вашем местонахождении в ту ночь. Более того, он явился в Иерусалим намного позже, лишь утром. Но мы не в суде, и суть дела не в том, чтобы убедить присяжных. Мы всего лишь должны найти теорию, которая объясняет все факты в том виде, в каком они нам известны. И вы не можете не понимать всей привлекательности данной теории.

— Мои слова что-либо значат, сэр? Вы уже ухватились за свою теорию, и если мой ответ противоречит ей, несомненно, вы его проигнорируете.

— Разве я способен проигнорировать ваши слова, мадам?

Холдсворт остановился, но она промолчала, хотя ощутила, как краска заливает щеки от его дерзости.

— Леди Анна возложила на мои плечи большую ответственность, — продолжил он. — Я должен справиться как можно лучше. Вы были в саду в ту ночь?

— Так или иначе, это всего лишь мое слово. Хотите — верьте, хотите — нет.

— Я предпочел бы услышать ответ от вас, мадам. Были вы там или нет.

— Не была, — ответила Элинор.

— Мой долг — попытаться вернуть мистеру Олдершоу рассудок. Даже если я не могу представить доказательства, это остается превосходной альтернативой идее, будто он видел призрак мертвой женщины. Несомненно, даже простое знание о возможности подобного может пойти ему на пользу.

Элинор повернулась и взглянула на него. Ее кожа была горячей и липкой и словно отставала от плоти.

— Умоляю, никому не говорите о возможности этого. Я знаю ее светлость. Ее принципы тверды, суждение сурово. Она придет в ужас от одной лишь мысли о том, что леди обладает привычкой бродить по ночам в одиночестве, безо всякой защиты, единственная женщина в колледже, полном молодых джентльменов. Она не замедлит осудить равно грех и грешницу. И мольбы о пощаде не будут услышаны.

— Мадам, я не могу поверить…

— Погодите, — перебила Элинор. — Это только часть, и самая незначительная. Полагаю, вам известно, что здоровье доктора Карбери пошатнулось?

Холдсворт кивнул.

— Могу я вам довериться?

— Сочту за честь, мадам.

— Если случится худшее, я не могу рисковать дружбой леди Анны. Мне больше не к кому обратиться на всем белом свете. Женщина, лишенная друзей, не может позволить себе бедность.

Она смотрела на него. Прежде не замечала линий, которые врезались в его лицо, прочертили лоб, брызнули из внешних уголков глаз. Холдсворт несколько дней не брился, и на его щеках и подбородке пробилась черная щетина с редкими седыми вкраплениями, особенно над верхней губой.

— Надеюсь, ваше будущее не будет таким беспросветным, как вы опасаетесь, мадам, — мягко произнес он. — Оно может принять совсем иное, более счастливое направление.

В последовавшей тишине они глядели друг на друга. «Вот и еще одно осложнение», — подумала Элинор. В устах другого мужчины подобная любезность могла бы послужить почти объяснением в любви.

— Я повторю, если хотите, — она внезапно разозлилась, потому что доктор Карбери еще жив, и испытывала чувство вины, поскольку отчасти об этом сожалела. — Просто на всякий случай. Я не была в саду в ту ночь. Слышите, сэр? Не была. Ну что, вы довольны?

— Всецело. Однако очень жаль. Это было бы прекрасным решением проблемы.

— Прекрасным для вас, возможно, но неудобным для меня.

Джон отвел глаза.

— Есть и другой вопрос, и я не уверен, что мистер Олдершоу окончательно придет в себя, прежде чем он будет решен. Если вообще будет решен.

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Да то, что вообще привело к появлению истории с призраком, а именно, характер смерти миссис Уичкот.

33