Анатомия призраков

Холдсворт вновь поклонился. Он достал записную книжку и вынул конверт из-под внутреннего клапана обложки.

— Ее светлость просила передать вам это, сэр.

Ричардсон поблагодарил намного более тепло, чем дело того заслуживало. Он положил письмо в карман, не вскрывая, и снова повернулся к Элинор:

— Насколько я понимаю, вы только что вернулись от леди Анны. Надеюсь, здоровье ее светлости улучшилось?

— По крайней мере, не ухудшилось.

— Я рад и этому. Мистер Холдсворт, прошу вас оказать мне честь отобедать со мной до вашего отъезда. Где вы остановились?

— Что… разумеется, здесь! — воскликнула Элинор в надежде дать обоим мужчинам понять, кому должны принадлежать симпатии.

— В таком случае, мистеру Холдсворту очень повезло.

Ричардсон снова повернулся к Джону:

— Колледж — подлинная пустыня мужественности. Но Директорский дом, — он поклонился Элинор, — благодаря этой очаровательной леди стал оазисом женственности. И все же, поскольку вы приехали, чтобы взглянуть на библиотеку, надеюсь, я смогу оказаться вам полезным. Вы тоже ученый?

— Нет, сэр, — ответил Холдсворт. — Я издатель и книготорговец.

— Тогда мне особенно интересно узнать ваше мнение о нашем собрании, — учтиво отозвался Ричардсон. — Я лишь недавно принял на себя руководство библиотекой. Ею прискорбно пренебрегали, по меньшей мере, поколение. В целом, наши книги не отвечают моим упованиям.

Джон снова улыбнулся:

— Можете не сомневаться, сэр, я допрошу вас с пристрастием.

Элинор спросила, не желают ли они выпить чаю. Мистер Ричардсон отклонил предложение, сославшись на то, что обещал коллеге просмотреть конспект его лекции перед ужином, и попрощался, еще раз извинившись за беспокойство. У двери он обернулся, чуть приподнялся на носках и снова поклонился.

— Итак, сэр, — сказала Элинор, когда они снова остались наедине. — Как вам понравился мистер Ричардсон?

— Не думаю, что мое мнение имеет значение.

— Он пришел лишь для того, чтобы взглянуть на вас.

— Мне казалось, он зашел к доктору Карбери.

— Это всего лишь façon de parler[6], — возразила Элинор. — Мистер Ричардсон знал, что увидится с Карбери вечером, и наверняка ему известно, что доктора нет в колледже. Мистеру Ричардсону известно об Иерусалиме все. Или почти все. Он не мог не узнать о вашем приезде. Отсюда и его любопытство.

— Тогда, надеюсь, он удовлетворен тем, что увидел.

— Вы должны быть с ним настороже, сэр, — тихо посоветовала Элинор.

— Насколько я понял, он тьютор мистера Олдершоу?

— О да… и всячески обихаживал юношу, поскольку тот был сыном леди Анны. Но, к сожалению, его мнение порой расходилось с мнением ее светлости.

— Все это мне непонятно, — резко сказал Холдсворт.

— Что именно?

— Это место. Эти разговоры о директорах, тьюторах и членах совета.

— Дело в том, что Иерусалим — это замкнутый мирок. Как и любой другой колледж Кембриджа, а может, и любого университета. Колледж — это замкнутый мирок со своими обычаями и законами.

— У меня создалось впечатление, что этот мирок населен дикарями.

Элинор подавила совершенно неподобающее леди желание рассмеяться и превратила бурлящее веселье в кашель.

— Я испытывала то же, что и вы, когда впервые попала сюда. Даже хуже, поскольку я женщина, а колледж населен исключительно мужчинами. Словно высадилась на неведомом острове на другой стороне земли, но по счастливому стечению обстоятельств его обитатели говорили по-английски.

На его лице отразилось удивление. Затем он улыбнулся.

— Предположим, мадам, что я тоже высадился на этом острове. Предположим, что я моряк, потерпевший кораблекрушение, новый Крузо. Но мне повезло встретить вас на том неведомом берегу, куда меня выбросило волнами; и вы оказались достаточно любезны, чтобы просветить меня насчет места, где мы оба оказались.

Улыбка Джона застала ее врасплох после его угрюмого, почти грубого поведения.

— Во-первых, сэр, вы должны принять во внимание, что Иерусалим — это в некотором роде государство в миниатюре. Им управляет горстка джентльменов, которые обязаны следовать — по крайней мере, теоретически — порядку, определенному основателем колледжа и навеки заключенному в уставе. Иерусалим был основан одним из предков леди Анны во время правления королевы Елизаветы. Здесь принято уделять особое внимание родственникам нашего основателя, поскольку они не только обладают некоторым влиянием на то, как мы толкуем устав, но и имеют право назначать двух из наших членов совета, а также являются источником бесчисленных благодеяний. Так что, сами видите…

На лестнице неразборчиво зарокотал низкий голос. Раздались шаги, медленные и тяжелые. Через мгновение Сьюзен распахнула дверь, и в комнату вошел крупный пожилой мужчина, сложением напоминавший бочонок.

— Доктор Карбери! — воскликнула Элинор. — Какая… какая радость! Я не смела ожидать вас так рано.

— К вашим услугам, мадам, — голос был копией самого мужчины: густой, медленный, глубокий и едва заметно дрожащий. — Я вырвался, как только смог. Не хотелось откладывать удовольствие поприветствовать нашего гостя.