Анатомия призраков

В своих блужданиях Соресби прошел мимо домика на Трампингтон-стрит, где миссис Фиар при свечах корпела над гобеленом с изображением разрушения Содома, а может, Гоморры. Когда ее глаза устали, она позвала Доркас, проверила замки и засовы на дверях и окнах и приготовилась ко сну. Однако, задув свечу, миссис Фиар так и не уснула. Ей тоже не давали покоя важные размышления. Более всего она тревожилась за Филиппа Уичкота. Она не хотела о нем тревожиться, но давным-давно смирилась с тем, что это неизбежно. Если бы у нее был собственный ребенок, все могло оказаться иначе. Она винила Сильвию во всех бедах Филиппа.

Миссис Фиар думала, что после смерти этой женщины жизнь наладится, но на деле все пошло только хуже.

Этажом выше спальни хозяйки Доркас разделась и легла на кровать. Она была совершенно голой. Пот тек ручьями. Ее комната располагалась под самой крышей, и, казалось, здесь скопился весь жар дня.

Доркас прочла «Отче наш» как полагается, а потом еще раз, задом наперед, просто на всякий случай. В левой руке она сжимала головку чеснока. Цыганка на рынке сказала, что это верное средство от привидений.

В феврале они положили Табиту Скиннер на соседнюю кровать и накрыли с головой одеялом. Доркас провела бессонную ночь подле мертвой девушки. Всем известно, что душа бродит поблизости от своего земного вместилища, пока тело не предадут христианскому погребению. А в таких случаях, как с Табитой, когда обстоятельства смерти оказались греховными, душа может задержаться в том месте, где лежало ее тело, намного дольше.

И теперь Доркас порой снилось, что девушка сбрасывает одеяло, садится на кровати и говорит с ней. Иногда Скиннер говорила с Доркас наяву. Но та никак не могла разобрать ее слова. Однажды ей приснился кошмар, в котором Табита встала и забралась к ней в постель. Девушка с криком проснулась, и миссис Фиар поднялась по лестнице и высекла ее.

Доркас молилась, но это не помогало. Воспоминание о Скиннер, живой и мертвой, висело в воздухе подобно дурному запаху, равно как и жуткая жара. Доркас лежала, опустив правую руку между ног, и гадала, что именно они сделали с Табитой.

— Таб? — прошептала она в темноту. — Таб? Пожалуйста, уходи, будь душкой.

Малгрейв, живший неподалеку от Ламборн-хауса в домике, задворки которого выходили на крепостной ров, дремал в кресле после позднего ужина. Большую часть вечера он провел за подсчетами своих капиталов: дом, в котором он жил, несколько сотен фунтов в банке и примерно столько же в надежных ценных бумагах.

Он делал деньги на потакании прихотям богатых щенков, точно так же, как Том Говнарь делал деньги из дерьма. Работа утомительная, но прибыльная. На грани яви и сна у него возник план, как меньше работать и больше получать. В конце концов, у банкиров и юристов есть клерки, У торговцев — ученики, а у приходских священников — викарии. Чем джип хуже них?

В доме доктора Джермина в Барнуэлле Фрэнк Олдершоу лежал на спине в своей комнате. Он храпел. После утренней вспышки ярости Джермин приказал как следует напичкать его лауданумом. Каждый час привратник отпирал дверь и светил фонарем ему в лицо, чтобы убедиться, что он не сбежал и все еще дышит.

Гарри Аркдейл был в Лиз. После обеда он не выпил ни капли вина. Он закончил работать над своими заметками к медали Водена, а также над подробным комментарием Соресби. К некоторому своему удивлению, Гарри уверился, что усвоил их в должной мере, дабы достойно проявить себя под бдительным взором дяди Чарльза, ученостью которого все восхищались, но мало кто ее видел. Он сомневался, что результат обманет мистера Ричардсона, но это его не беспокоило. Рикки не захочет расстраивать сэра Чарльза больше, чем это удастся его племяннику.

Аркдейл обнаружил, что сочетание прилежания и непривычной трезвости весьма укрепило его силы. Девушка сказала, что ее зовут Хлоя — ага, как же! Но свое дело она знала хорошо. Гарри прижал ее к дереву и обошелся с ней по-мужски… он полагал, что она не скоро забудет энергичные удары его могучего membrum virile. Аркдейл не преминул воспользоваться защитой, поскольку был в своем роде осмотрительным юношей, хотя, конечно, защита умаляет удовольствие любовной схватки. Но в клубе Святого Духа защита ему не понадобится, поскольку жертва будет девственницей.

Для такого случая годится только девственница. В конце концов, это клуб Святого Духа, а Святой Дух настоял на девственнице. В том-то и соль.

В Директорском доме в Иерусалиме Бена отпустили на ночь. Он покинул колледж и отправился в свою комнату на Боден-Элли, у северной стены Иерусалима.

Служанка Элинор Карбери, Сьюзен, единственная прислуга, которая спала в доме, поднялась в свою спальню на чердаке и задвинула засов. Открыла сундук. Достала особую одежду, которую носила в выходные, и разложила на кровати. Встала рядом на колени и подняла свечу повыше, чтобы лучше видеть.