Анатомия протеста. Оппозиция в лицах, интервью, программах

Ольга Романова - российский журналист и общественный деятель, автор колонок в ряде печатных и интернет-СМИ. Работала на радио и телевидении и дважды получала престижную премию ТЭФИ - как автор лучшей информационной телепрограммы и лучшая телеведущая. Однако в 2005 году Романова была отстранена от эфира телеканала РЕН-ТВ - по словам руководства, из-за понижения рейтингов; по мнению журналистки - за то, что она публично говорила о цензуре на канале.

В 2008 году, когда суд приговорил к тюремному сроку ее мужа, бизнесмена Алексея Козлова за якобы совершенные им экономические преступления, Ольга Романова начала кампанию за его освобождение, утверждая, что дело заказное. В прошлом году она создала движение «Русь сидящая», привлекая внимание к вынесению неправосудных приговоров.

Ольга Романова приняла активное участие в организации многотысячных митингов оппозиции после выборов в Государственную Думу в декабре. Экономический обозреватель в недавнем прошлом, Романова в шутку называет себя «министром финансов митингов»: она уже второй раз отвечает за сбор денег на проведение акции.

- Суммы, которые поступают к вам на счет, обычно крупные или небольшие?

- Они не могут быть крупными. По правилам «Яндекс. Деньги» (системы, через которую организаторам перечисляются деньги — Б.О.), взносы не могут превышать сумму 15 тысяч рублей (375 евро — Б.О.). Средняя сумма одного взноса — от 500 до 1000 рублей. А был и взнос в размере 99 копеек.

К вечеру 30 января мы собрали около 1,8 млн. рублей. Это очень мало: нам нужно 5 миллионов. Перед прошлым митингом мы собрали эту сумму за неделю, а сейчас взносов стало приходить меньше.

- После того, как генпрокурор Юрий Чайка обвинил вас в получении денег из-за рубежа, власти проводили проверку источников ваших средств?

- Нет. Как не интересовались, так и не интересуются.

- Оппозиция не сумела добиться заявленных на декабрьских митингах целей: глава Центризбиркома Владимир Чуров не отправлен в отставку, новые выборы не назначены. Чего вы ожидаете от очередной акции?

- Если вы считаете меня оппозицией, то это вопрос не ко мне. Я не оппозиционер. Моя позиция простая: я — за зеков. И хотя я вхожу в оргкомитет, я не согласна со многим, о чем говорят его члены. Например, в России нет политических заключенных. Есть те, кто получил заведомо неправосудный приговор. Таких навалом.

Я очень надеюсь, что политики не смогут оседлать эту волну и что эта волна родит новых политиков. Под политикой я подразумеваю работу, а не митинговую активность.

- А оппозиционные политики, с которыми вы имеете дело, действительно надеются, что их требования будут услышаны?

- Политики, которые входят в оргкомитет, — это политики еще 90-х годов. Для них уже привычно протестовать. Знаете, Бернштейн, один из соперников Ленина и Плеханова, был знаменит тем, что требовал перманентную революцию под лозунгом «Движение — все, конечная цель — ничто». У них нет никакой другой конечной цели, кроме как сесть на место Путина. Просто стать им.

- Обсуждают ли у вас в оргкомитете идею об урезании полномочий президента, которая сейчас активно дискутируется в экспертном сообществе?

- Нет, конечно. Это мальчики, которые сейчас приходят на организационные встречи перед шествием, их обсуждают. Они хотят парламентскую республику. И я горячо эту идею приветствую.

- Оппозиционное движение «Солидарность» призвало голосовать на выборах за любого кандидата, кроме Владимира Путина.

- Это логично.

- А как бы вы посоветовали голосовать участникам митингов?

- Я буду голосовать за [Геннадия] Зюганова (лидера коммунистической партии России. - Б.О.) Не подумайте, что я правда его поддерживаю. Я не хочу президента Зюганова. Но я хочу дать ему максимум шансов выйти во второй тур. Конечно, он все равно не станет президентом. Просто я хочу поддержать своим голосом призыв «[Кто угодно, только] не Путин».

- Если завтра Владимир Путин предложит вам начать переговоры, вы пойдете к нему на встречу?

- Это очень сложный для меня вопрос. Наверное, я бы все-таки послушала его интонацию. Потому что когда в последний раз шел разговор о том, что Путин зовет нас на переговоры, я всех спрашивала - а как это звучало? Я не слышала, чтобы это было приглашение. Фраза Путина о том, что «Борис Акунин - этнический грузин» (писатель Борис Акунин - один из членов оргкомитета шествия. - Б.О.) не кажется мне приглашением. Я не слышу тут ни единой нотки призыва. Я слышу только «пошел ты».

- Тем не менее, если представить себе, что такой сигнал из Кремля вам поступит - открыто или непублично, - вы бы туда пошли?

- Я бы пошла.

- Чего бы вы требовали?

- Отмены неправосудных приговоров. Безусловно, нужно менять всю систему. Но если у меня есть шанс спасти одного человека, я пойду туда как угодно договариваться.

- Рассчитывая на то, что ваши коллеги будут говорить о более общих вещах?

- Да. Я не по этим гайкам.

- Что бы конкретно вы сказали? «Владимир Владимирович, сделайте.» — что?