Анатомия развода

«Тебе вермут или сухое?» - и щелкаешь дверцей, и сверкают рюмки и фужеры, сидишь в креслах, красиво так получается. Конечно, все это форма, не дурак он какой, чтобы придавать этому особое значение, но когда у тебя это уже есть, то гоже ли все это ломать только из-за нежелания Анны переезжать из этой квартиры, которую получала не она?

Он вздрогнул, услышав, как щелкнул входной замок. Вернулась Ленка, а на часах было уже 12.15. Это было запрещенное время, и еще позавчера они бы ждали ее с Анной вместе, и Анна время от времени подходила бы к окну, а он просто слушал бы лифт и по стуку дверцы определил бы, когда приехала дочь. А тут он весь вечер размышлял о своем и про Ленку ни разу не вспомнил, а она шлялась черт знает где. Он решил встать и спросить, что значит эти пятнадцать минут первого, но подумал, что и Анна начнет задавать вопросы, а значит, неизбежен общий разговор, и неизвестно еще, чем он кончится. Он не знал, что Анна уснула крепко, что первый раз в жизни она не была озабочена отсутствием дочери, а со стороны уже хорошо видно, как все у них лопнуло и растягивают их в стороны центробежные силы, как крошат и ломают их эти силы. Но они еще этого не знали. Анна спала, и ей снился спокойный нейтральный сон. Алексей Николаевич же, повозмущавшись мысленно дочерью, вернулся в наезженную колею всеобщего справедливого переустройства.

Ленка, премного удивившись тому, что никаких собак на нее не спущено, поела жареных остывших грибов, по закрытой двери в кабинет поняла, что отец и эту ночь спит там, на секунду задумалась, что же могло произойти между родителями, но тут же решила: ничего стоящего ее раздумий произойти не могло. Родители представлялись Ленке исключительно неинтересной, но крепко притертой парой. Мама уже десять лет, как распустила пузо, носит эти свои неизменные юбки и кофты навыпуск. Да они все такие, их учителя, одна только географичка одевается, как картинка, но все знают - у нее муж выездной, время от времени коллективу учителей что-то от нее перепадает, И это всегда сразу видно: на затрапезу напяливается что-то совсем другое, и класс тогда смеется: «Одежда с барского стола географички». Правда, Ленке тоже обломилось джинсовое платье. Мама, конечно, могла бы сбросить килограммов десять и постричься, а не ходить с этим идиотским пуком на затылке. Папа тоже не Ален Делон, хотя они почти ровесники. По чертам лица папа ничего. Но как одевается! Как стрижется! В домашней обстановке они два чудовища. Мама в коротком халате с оторванными пуговицами, папа в трико с пузырями на коленях и каких-то линялых майках. Видеть их невозможно, а они ничего, похихикивают, иногда даже целуются, она всегда кричит: «Не при мне! Не при мне!» А они довольны, наверное, принимают этот ее крик за что-то другое. Ничего не может произойти у этих двух проросших друг в друга людей. Так решила Ленка, уходя к себе. Ничего! А может, у мамы климакс? Ленка бухнулась в постель, подумала, как удачно получилось, что они ее не ждали. Все-таки самый противный разговор на свете - разговор на тему, где ты был. Потому что очень часто отвечать на этот вопрос не хочется.

Чижик-пыжик, где ты был?
На Фонтанке водку пил!
Выпил рюмку, выпил две…

Сладко уснула Ленка, спала Анна Антоновна, проваливался в короткие сны Алексей Николаевич, выныривал и снова проваливался, и неумолимо приближалось утро и день, в которые полагалось говорить, действовать, принимать решения.

Что бы ночам всегда быть длиннее, а дням короче?

Но день оказался длинным и гадким. Когда утром Алексей Николаевич сказал Анне, что, мол, напрасно она упорствует, что то, что он ей предлагает, прекрасно, что им будет хорошо с Ленкой в удобной изолированной уютной квартире, можно хоть сегодня посмотреть, Анна Антоновна ответила ему спокойно и даже с достоинством:

– Ты хочешь перемен, ты и передвигайся. Ты рвешь, так пусть шов идет по тебе. Разве это не справедливо? Если там так хорошо, то и тебе там будет хорошо. Мадам же, кажется, бездетная? Так почему же вам двоим нужна трехкомнатная, а нам с Ленкой хороша двухкомнатная? Что это за странная арифметика - для себя и для других?

– Это моя квартира, - сказал он.

– Ты ее построил? - спросила она.

– Ордер на меня, - сказал он.

– Ты прекрасно знаешь, что ордер - чепуха, - ответила она.

– Ты категорически?

– То есть… Абсолютно…

– Я буду бороться, - сказал он.

– Ух ты, как страшно, - ответила она.

– Не ожидал… Не ожидал…- скорбно покачал он головой.

– Вот это да! - возмутилась она. - Он завел себе бабу и ждет, чтоб я ему создала условия! А неприятностей в парткоме не хочешь?

– Не то время! - парировал он. Но парировал настолько быстро, что Анна Антоновна почувствовала - этого он боится. То или не то время, а лучше бы никаких объяснений, так она поняла эту поспешность, не зная, что не об этом он думает. Он думает и беспокоится о Вике, потому что у нее как раз срок, и она же его просила ничего сейчас не делать, а он как дурак все опять начал.