Анатомия страха (СИ)

Дожди шли уже несколько дней, но Наталья была недовольна.

Нужен ливень. Настоящий потоп, говорила она. Лучше бы, конечно, гроза, но где ж ее взять в ноябре!

Глеб, посвященный в ее планы, с сомнением качал головой. Он считал, что Наталья слишком все усложняет.

— А если не получится? — спрашивал он. — Если он не захочет? Ты же сама говорила, что человека сложно заставить покончить с собой.

— Да не буду я его заставлять, — сердилась Наталья. — Глеб, ты не понимаешь ни черта, все уже сделано!

С тех пор, как Наталья столкнулась у своего дома с Сиверцевым, она ни разу туда не возвращалась, ночевала у Глеба. А ведь надо было еще навещать Аллу с Викой, привозить им продукты. Алла не жаловалась, но было видно, что ей тяжело. Наталья как могла пыталась подбодрить ее, обещая, что скоро все будет позади. Она беспокоилась за Вику: девочка сильно кашляла. В доме было холодно. Электричество включали всего на несколько часов в день, а печка-буржуйка не справлялась с промозглой сыростью. О том, чтобы помыться, не было и речи. Наталья подстригла Аллу под мальчика, а Вику и вовсе почти наголо. «А то у вас тут бекасы заведутся», — сказала она. «Кто?» — не поняла Алла. «Вши». — «Господи, Наташа, да откуда тут вши в такой холод?».

После обхода Наталья сидела в своем кабинете и смотрела в окно. С утра моросило, потом просветлело и даже выглянуло солнце. Но к концу рабочего дня собрались лиловые тучи с грязно-коричневой каймой и полило, да так, что буквально через несколько минут с потолка закапало. Наталья бросила в угол тряпку и задумалась. Она предпочла бы, чтоб все случилось в ее дежурство, не хотелось меняться с кем-то. В дверь постучали.

— Да, — крикнула Наталья. — Войдите!

— Наталья Николаевна, я к вам с просьбой, — в кабинет вкатился круглый, как шарик, Федор Иванович. Он наступил в растекшуюся лужу и чертыхнулся. — Извините, вы не могли бы подежурить за меня ночью? Я понимаю, вам неудобно, надо здесь оставаться после смены или ехать домой, а потом снова возвращаться. Но я вас очень прошу. У меня жена болеет, боюсь ночью одну оставлять. Просил Анну Альбертовну, но она наотрез отказалась.

Наталья сделала вид, что колеблется.

— Ну хорошо, — ответила она наконец, тщательно скрывая радость.

Федор Иванович поцеловал ей руку, сказал, что с него «пряник» и выкатился колобком. Наталья освободила кабинет Марку Исааковичу и ушла к Альбине, предупредив Глеба: сегодня. Она почти не удивлялась, что все так совпало. Наверно, само небо за нее. Только бы дождь не кончился.

Но он и не думал кончаться, а припустил еще сильнее. Наконец все, кроме нее, Глеба и дежурной сестры Тани, разошлись по домам. Последним степенно погрузился в бежевый «фольксваген» Хахиашвили. Наталья навестила своих больных, под конец зашла к Свирину.

Олег лежал на кровати, не зажигая света.

— Кто?.. Кто там? — сиплым шепотом спросил он.

— Это я, Олег Михайлович, — Наталья зажгла свет. — Я сегодня дежурю вместо Федора Ивановича. Зашла узнать, как у вас дела.

— Не знаю. Мне плохо. Мне не становится лучше, — Свирин заплакал, громко и некрасиво. Отвесив мокрую губу, он размазывал слезы по небритым щекам.

— Потерпите. Еще немного, и вам будет легче. Разрешите, я руки у вас вымою, испачкалась где-то.

Олег не ответил. Наталья вошла в крохотную ванную и, брезгливо морщась, засунула в глотку унитаза туго свернутый тряпочный пыж. Ничего не поделаешь, приходится повторяться.

Она поднялась к себе. Глеб сидел на кушетке и пытался разгадывать кроссворд. Им оставалось только ждать. Ждать, когда Свирин пойдет в туалет и спустит воду.

Через час с небольшим раздался телефонный звонок.

— Наталья Николаевна, у Локи унитаз засорился, — сказала Таня.

— А я при чем? — очень натурально возмутилась Наталья.

— Да он пытался там ковыряться, сантехник фигов, и вентиль сорвал. Вода хлещет.

— Ладно, не паникуй. Вызывай аварийку. А Глеб сейчас воду в подвале перекроет. Локи пока заберу к себе в кабинет. Ну, Глеб, с Богом, — добавила она, повесив трубку. — Иди.

Скоро Глеб привел дрожащего мокрого Свирина и вышел.

— Присаживайтесь, Олег Михайлович, — Наталья кивнула на кушетку. — Зачем же вы сами чинить полезли? Ладно, все исправим. Хотите, можете полежать, пока не починят и не вытрут.

Свирин лег на кушетку и задремал. Наталья сидела за столом и не сводила с него глаз. Дождь нужен был ей не только потому, что потолок протекал. В ненастье воля слабеет и человека становится на порядок более уязвимым и внушаемым.

В дверь заглянул Глеб.

— Порядок, — шепнул он. — Аварийка уехала. В палате — океан. Я и не думал, что так здорово все получится. Они подумали, что он сам тряпку засунул.

— Хорошо, — так же шепотом ответила Наталья. — Теперь электричество. А я займусь скелетом. Только смотри, не отключи случайно и внешнюю линию, с улицы должен быть свет.

— Йес, мэм! — Глеб козырнул и вышел.

Наталья отодвинула в сторону тазик, куда звонко капало с потолка и поставила под течь скелет. Капли разбивались о его макушку с равномерностью часового механизма.