Анатомия текста

И отчего, кстати, все мы – не случайные – тут же беремся его воспитывать? Отчего так похоже устроены? Противно жить, подозревая себя в такой стадности…

– Слушай, а он это серьезно? – очень заинтересованно спрашивает Боренька. – Впрочем, неважно. Пробью, убежусь, сам проверю… Он вообще серьезный чел?

– Х-м-м… – произнести что-то связное не успеваю. Артур вынимает у меня из-под уха телефон, жмет отбой.

– Позвони Лиличке, она ж ненормальная, всех на уши сейчас поднимет, сама прибежит… И все из-за твоего неперезванивания… – просит внезапно осипшим голосом, просит, а сам, кажется, не в себе уже совершенно. Синхронно испускаем нечаянный стон, когда он оказывается внутри… На миг замираем, прислушиваясь к ощущениям.

– Звони, звони! – глаза Артура смеются, он роется в телефонной книге, делает вызов, приставляет мне к уху телефон. Издевается в отместку за Бореньку? Нечестно! То ведь была игра, прелюдия… Сейчас так нельзя, серьезные вещи творятся ведь. Ну?!?! – в мыслях кричу и обиженно требую.

– Наконец-то! – Лиличкин голос врывается откуда-то совершенно из другой реальности. – С кем ты болтала, я не могла тебе дозвониться. С этим своим Боренькой? Пора взрослеть, хватит страдать этими непотребствами!

– Этими – не буду, – клятвенно заверяю я, ощущая острый приступ веселья. Знала бы ты, Лиличка, что разговариваю я с тобой не как-нибудь, а торжественно восседая на твердом, несклоняемом, каменном прямо таки, члене ненавистного тебе Артура… Знала бы…

Возможно, даже и узнала бы, я была как раз в том состоянии, когда хочется эпатировать, но Артур шевельнулся и зажег вдруг внутри меня нестерпимый, забирающий на себя все внимание, огонь. В пыль рассыпались любые мысли и посторонние намерения. Бормочу скомканное прощание, отключаю телефон, двигаюсь, сдирая кожу с коленей о шершавую обивку кресла. Артур замечает это, легко подхватывает меня на руки, встает, озирается… Сметает с подоконника мою сумочку, та цепляется, задевает стопку книг. Где-то за нами в глубине коридора что-то рушится со страшным грохотом, но это – вне нашей жизни, вне нашей связи, вне нашего восприятия…. Вжавшись спиной в ставшее вдруг теплым стекло окна, впиваюсь в его плечи, кажется ногтями, кажется, выкрикивая при этом что-то нечленораздельное. Артур стоит возле подоконника и с каждым движением, с каждым вдохом все сильнее и сильнее погружает себя в меня… Его глаза налиты безумием. Они не отпускают ни на миг, ведут, как в танце, направляют, зомбруют. Впервые в жизни испытываю оргазм с открытыми глазами, ни на миг не прервав зрительной связи с партнером и не разжав рук.

– У-ф-ф-ф, хорошо, – вырывается, спустя целую вечность блаженных конвульсий, стонов и сердцебиений… Расслабляюсь, возвращаюсь к реальности.

– Какая ты…. – его глаза-глазищи-глазоньки лучатся теплотой и неподдельным восхищением. Понимаю вдруг, что мне совершенно все равно, чей это взгляд. Мне не важно, кто этот человек, что навис надо мной сейчас, главное – тот контакт, что есть между нами. Главное, этот взгляд спасает и лечит… Я чувствую себя нужной! Господи, как же давно никто не смотрел на меня так! Как на леди-вамп, которую так важно покорить, как на экзотическую диковину, которую престижно прикарманить, как на даму, к ногам которой стоит класть миры – это да, это было. Все те поклонники были отшиты мимолетом в круговерти последнего времени. И поделом, они не нужны мне. А вот такие чувства – нежность, радость, искреннее доброе любопытство – это необходимо и этого так давно возле меня не было.. Давным-давно, еще с тех пор, как я ради Сафо перестала быть Сонечкой…

– Знаешь, от другой шарахнулся бы: не терплю театральности в естественном… – он продолжает неотрывно смотреть и шептать свою бессмыслицу. – А с тобой… С тобой все можно и все не нарочито как-то… Ты целую драматическую постановку там разыграла, – кивает в сторону кресла, – А мне ни малейшей фальшинки ни увиделось… Какая ты… Неотмирасегошняя.

-Вздор! – невольно тоже шепчу, хотя и пытаюсь уже сбить наваждение, восстановить справедливость и вырваться… – Вся неотмиросегошность – твои иллюзии.

Мне уже неудобно тут на подоконнике, мне нужно собрать разлетевшиеся по коридору книги, мне уже стыдно за содеянное… Вырываюсь, отправляюсь в спальню за халатом, нестерпимо хочется прикрыться и сосредоточиться. Сигареты где-то в сумочке.

– Ты хотел поговорить о чем-то, я слушаю? – несу этот вздор, затягиваю пояс халата. Трезвею и начинаю ужасно злиться. – Ну?

– Ты смешная… – Артур все еще сморит и гипнотизирует. – Ведешь себя, как внезапно раскаявшаяся грешница. Мне уйти?

– Нет, не надо. Одной будет еще паршивее, – я с досадой отмахиваюсь. Ну что на меня нашло, какого черта затащила певрого встречного в любовники? Нет, хорошо. До сумасшествия хорошо, до полного „я над собой невластная”… Это и бесит! Не хватало еще привязаться к этому ненормальному… – А веду я себя, не как грешница, а как обычная шала….