Анатомия террора

Однако по зрелом размышлении взрыв моста показался народовольцам недостаточно надежным способом покушения, к тому же связанным с большим количеством жертв среди случайных прохожих. Они вернулись к идее подкопа под улицу, дополнив ее отрядом метальщиков взрывчатых снарядов, расположившихся в различных местах в центре Петербурга. Подкоп было решено вести на Малой Садовой улице, для чего была куплена сырная лавка в доме графа Менгдена. Отряд же метальщиков поступил под начало С. Л. Перовской. Таким образом, когда Александр II выехал 1 марта 1881 года из Зимнего дворца, он оказался в западне – миновать террористов у него не было никакой возможности.

Впрочем, статья о романе – это все-таки не учебное пособие, а потому, представив общую канву событий, происходивших во властных структурах и революционном лагере, поговорим о вещах не менее важных, дискуссионных и имеющих прямое отношение к роману Давыдова. Как такое могло случиться, что российская полиция – не столько многочисленная, сколько всезнающая – допустила шесть покушений на Александра II и его убийство в центре столицы горстью революционеров (членов «Народной воли» насчитывалась около 500 человек, а непосредственно террором занималось 40 – 60 из них)?

История – наука мифопредполагающая, так как события прошлого не поддаются абсолютно точной реконструкции. Исследователи скрупулезно восстанавливают происходившее, опираясь на не раз проверенные и разнообразные факты, но полной идентичности с прошлым добиться не могут по определению (нельзя в точности воспроизвести то, что случилось вчера, что уж говорить о происшедшем 100, 300 или 1000 лет назад). А потому в узловых точках этого прошлого (в научной литературе они называются очень красиво – точки бифуркации) всегда остается местечко для самых неимоверных предположений. Убийство же Александра II, несомненно, являлось одним из таких узловых событий российской истории. Первое объяснение случившегося – на наш взгляд, достаточно спекулятивное – заключается в следующем.

Желание императора продолжить реформы, попытки его создать всероссийское земство, согласно проекту Лорис-Меликова, оскорбили, вернее, напугали и придворных, и высшую бюрократию империи. Женитьба Александра II после смерти супруги на давней своей любовнице Е. М. Долгорукой, признание им детей, нажитых с Долгорукой вне брака, не могли понравиться его первой семье, так как создавали почву для серьезного династического кризиса. Из этого комплекса объективных и субъективных причин рождается версия о том, что убийство императора стало результатом заговора силовых структур России и некоторых членов первой семьи монарха, интересы которых неожиданно совпали в столь щепетильном и политически важном деле. А дальше эти мощные силы использовали революционеров в своих интересах, намеренно не мешая им организовывать планомерную «охоту на царя».

Кроме соображений формальной логики и наших сегодняшних представлений о методах решения подобных конфликтов, доказательств этого заговора нет никаких, но слухи о нем благополучно дожили до начала XXI века. Произошло это, может быть, и потому, что уже после смерти Александра II высшие полицейские чины попытались использовать террористические кружки в политических играх крупных сановников империи. Так что речь идет, скорее всего, о нарочитом или неумышленном смешении времен, наложении одних событий, случившихся позже, на другие, произошедшие ранее. На самом деле, на наш взгляд, все произошло гораздо прозаичнее. Российская полиция оказалась скандально не готовой к борьбе с такими организованными, строго законспирированными обществами, какие представляли собой «Земля и воля» и «Народная воля».

Силовые структуры империи легко справлялись со студенческими кружками или дружескими «пятницами» социалистов 1840 – 1860-x годов. Особо не напрягаясь, подавляли силой убеждения или оружия разрозненные крестьянские бунты, предупреждающе грозили пальцем в сторону либералов. Однако теперь они пребывали в растерянности, столкнувшись с партизанской тактикой неуловимых, а оттого еще более опасных террористов-заговорщиков, к тому же поддержанных значительной частью либералов. Требовались новые приемы и методы борьбы с крамолой, но полиция пока что до них не додумалась. Вернее, они существовали, однако оставались невостребованными, то ли потому, что казались чересчур радикальными, то ли потому, что являлись слишком непривычными, выходящими за рамки бюрократической морали или логики.