Анатомия теургии (СИ)

Сонное заклятье сорвалось с пальцев, едва только Гита приоткрыла ему путь. Указующий перст мгновенно свалил с ног задавшего вопрос, а вместе с ним и стоявших позади — норна ударила хлёстко, от души. Зато четвёртый получил лишь небольшую порцию и, выровнив шпагу, упал на колени.

— Ай-ай-ай, — вполголоса пропела норна, подходя ближе, но не настолько, чтобы можно было её легко схватить. — Сильный благородный хускэрл-октафидент стоит на коленях перед ведьмой. Какая ирония.

— Убийца, — прохрипел тот, и Гита поняла, что ему нет и тридцати лет. Что-то ей везёт на молодых. Вон, двое из мирно уснувших выглядят на пятьдесят. Как бы не перестараться, в их возрасте от такого и умереть можно.

— Интересно, — протянула она. Гита ждала чего-то вроде «будь ты проклята», «демонова ведьма», но не обвинения в убийстве. Ну, или бедняга решил, что его товарищи отправились на исповедь к Сефрану. Тоже вероятно. — Твои друзья всего лишь спят, так что давай оставим эти глупые сцены и перейдём к делу.

— Чтоб ты замёрзла!

— Не ори, — Гита мимоходом сплела простенькое заклятие, ткнула им в нервный узел на шее, и хускэрл охнул от боли, падая на бок. — Никого я не убивала, и тебя не убью. Если расскажешь, где можно взять коней, и где Красный король спрятал мои вещи.

— Да кто ты такая? — простонал парень с поля.

— Норна, которую пленили недавно.

— Я ничего не знаю… а-а-а!

Кажется, он вскрикнул слишком громко. Гита даже оглянулась, но никто не спешил к ней с клинком наперевес.

— Тише, тише. Это всего лишь разминка. Я не хочу, чтобы ты перебудил весь дворец, так что если станешь орать, заткну тебе глотку. Но больно всё равно будет.

— Чего тебе нужно?

— Я же сказала: узнать, где можно достать коня, и где мои вещи.

— Коня… на конюшне. А твои вещи — я не знаю, клянусь!

Искренне. Нужно быть хорошим актёром, чтобы подделать такие эмоции, к тому же звучало весьма логично — Тостиг не настолько идиот, чтобы рассказывать своим людям, куда делись вещи пленённой норны. Опасные, надо сказать, вещи. Зашифрованные записи прочесть не так-то просто, но идеального шифра не существует, а ведь кроме них, в сумке были амулеты, обереги, основы для зелий, материалы и много чего полезного. Придётся изрядно повозиться, чтобы собрать всё снова, да и пропавшие записи безумно жаль. Память у Гиты хороша, но не может вместить всё.

— Ладно, я тебе верю, — наконец вздохнула норна. — Теперь веди меня в конюшню, и учти — если попытаешься обмануть, будет гораздо больнее.

— Я не… ох!

Гита не стала применять магию — вместо этого она просто пнула лежащего парня в живот, тщательно выбрав нужную точку. Не очень болезненно, зато парализует тело и вышибает желание сопротивляться.

— Знаю, о чём ты думаешь, — доверительным тоном сказала она, склоняясь над хускэрлом. — Присяга, верность слову и так далее. Послушай, я ведь не прошу тебя воткнуть нож в спину Тостигу. Просто. Покажи. Дорогу в эту проклятую конюшню. Или это стоит смерти?

В ответ она услышала только сдавленное сипение.

— Вот ведь забавно будет. Кто-то погибает, защищая короля. Кто-то хранит чужую тайну. А кто-то просто потому, что не хочет сказать, как пройти в конюшню.

— Хорошо, — с трудом выдавил парень, глотая воздух. — Хорошо! Я согласен! Но больше не проси!

— А это мы посмотрим.

Пришлось подождать ещё немного, пока бедняга кое-как очухается и встанет на ноги — к счастью, он осознал бесполезность попыток нападать на ведьму, и покорно зашагал к дверям. Гита направилась следом, продолжая удерживать в ладони сонное заклятье. Теперь оно уже не обжигало кожу, как раньше, а лишь слегка грело, но на пару-тройку человек силы ещё должно хватить.

Быстро же он сдался, думала она, идя за парнем. Кенельма пришлось уговаривать куда дольше, да и то он согласился отвечать лишь после того, как понял, что не принесёт этим вреда сюзерену. Конечно, путь к конюшне — не страшная тайна, и всё-таки Гита была разочарована. Как оказалось, не все хускэрлы сильны духом.

Она вспомнила тех двоих, которые пытались схватить её в Тангол-отеле, и зябко повела плечами. Жаль, что пришлось их убить. Жаль, что нельзя обменять этого человека на возвращение одного из них. Силу Гита ценила.

Хускэрл открыл дверь, и внутрь ворвался холод.

— Ворота закрыты? — спросила колдунья. Впрочем, она и так знала ответ.

— Конечно, — вяло ответил парень, идя по утоптанной дорожке. Фонари едва разгоняли темноту, и снег сливался в одно огромное белое пятно, где с трудом можно было увидеть, куда идти. Но провожатый явно хорошо знал направление.

— Там много людей?

— Часовые… я не скажу ничего! — хускэрл резко остановился, и замешкавшаяся Гита с размаху налетела на него, тут же высказав пару не самых пристойных фраз. Парень отступил на шаг.

— Ты идиот, — выдохнула норна. — Я не собираюсь никого убивать, и если смогу убраться отсюда без крови, так и сделаю. Но ты, тупорогий кусок бревна, подталкиваешь меня к тому, чтобы идти напролом.

— Тебя убьют.

— Быть может. Знаешь про Тангол-отель?

— Да, но… — он вздрогнул всем телом. — Я слышал, та, кто это устроила, погибла.