Анатомия теургии

Он даже поделился этим с Хильдой, но девушка лишь пожала в ответ плечами.

— Я не книжник, — только и ответила она.

Будь Йон настоящим октафидентом, а не подделкой, он, наверное, поговорил бы с Эльфгаром. Быть может, с тем же результатом, но, по крайней мере, попытался бы и тем самым успокоил разгорячённый ум. И хотя он, в общем-то, ничем не рисковал, говорить с шерифом не хотелось. Ни о чём. Деоринг продолжал свою слежку, и Йон даже как-то привык к ней, а Эльфгар после известия о захвате Фьёрмгарда совсем ушёл в себя. Будь Йон настоящим октафидентом, он попытался бы помочь. Но под личиной никаких тёплых чувств к нему не испытывал.

Эльфгара нисколько не задела даже весть о разорённой деревне. Шериф спокойно выслушал доклад капитана, велел отвести телеги к остальным — и на этом всё. Больше он не сказал ни слова.

Не то чтобы Йон ожидал от него проявления сильных чувств, но и не такого равнодушия.

— Всё равно не могу понять, — говорил он на обеде, задумчиво ковыряясь ложкой в тарелке. Походная каша успела приесться, но, по крайней мере, в ней было немало мяса. — Кровь и лимфа остались при своём, то есть не смешались, хотя это естественно для любых жидкостей — смешиваться. Даже на снегу. Будь там вместо лимфы что-то другое… нет, не знаю. И кровь не подверглась порче.

— Порча поражает только живых, — ответила Хильда.

— Да? — Йон задумчиво взглянул на неё. — А чем живая кровь отличается от мёртвой? Она свернулась, да. Значит, свёрнувшаяся кровь…

— Мой бывший хозяин проводил опыты с лимфой лакертов и других демонов. Порча не поражает кровь, она только, ну… втекает в неё. Поражаются органы. Сердце, почки, печень.

— Хотел бы я заглянуть в его лабораторный журнал, — пробурчал Йон. — За него можно было бы дать золота по весу, а то и больше.

— А по мне так и хорошо, что эти записи сгорели, — в голосе Хильды звякнула сталь, и теург промолчал. Спорить с тир ему не хотелось. Лишь через несколько минут он всё же сказал:

— Раз уж мы заговорили о записях… нужно уничтожить манускрипт Ктесифонта.

— Решил, наконец?

— Да. Эти знания слишком опасны, чтобы отдавать их кому бы то ни было. Я владею способом разложения бумаги и пергамента, сгодится, чтобы стереть книгу в прах. Без дыма.

— Ты слишком торопишься.

— И всё же это надо сделать.

— В ночь перед битвой, когда будет ясно, что она неотвратима. Тогда пропажи хватятся не сразу, а может, и не хватятся вовсе. Не раньше, иначе нас раскроют.

Всё-таки это Хильда умеет — взять и мгновенно остудить. Этого не отнять.

Вздохнув, Йон снова взялся за тарелку. Кашу следовало доесть.

* * *

Бернульф достал материал уже к вечеру.

Это был патруль из крепости, пять всадников, объезжавших дальние рубежи и попавшихся в засаду язычников. Перед тем, как идти на дело, командир не поленился расспросить Магнуса об особенностях работы с мёртвой плотью, и выполнил указания в точности: все пятеро погибли от точных выстрелов, так что тела остались почти неповреждёнными. Трупы постарались сохранить в тепле, чтобы не проморозить мышцы, и хотя мозговые ткани всё же отмерли, это вовсе не значило, что материал стал бесполезным. Просто думать ему не придётся.

— Времени мало, — предупредил Бернульф, косясь на телегу с мертвецами. — Уже завтра они не дождутся патруля и если не поднимут тревогу сразу, то насторожатся. С севера идёт буран, это нам на руку. Но мешкать не стоит.

— Значит, я приступлю к работе прямо сейчас.

Ему выделили в помощь четверых рейтар, бледных, как Проклятые, и Магнус хорошо понимал, почему. Пусть даже язычники относились к некромантии куда терпимей октафидентов, но одно дело — соглашаться, что такая магия имеет право на существование, и совсем другое — лично помогать колдуну в его тёмных делах. К тому же работа предстояла грязная, и все прекрасно это понимали.

Пугались они и Роны. Магнус не стал отсылать её, так что девушка тоже встала в общий ряд, готовая работать вместе со всеми. Оставалось лишь гадать, что за жуткий образ соткался в головах этих людей: угрюмый, вечно леденяще-спокойный колдун-южанин и девушка с глазами из вулканического стекла — так и не поймёшь, видит ли она тебя вообще или нет. И всё-таки эти люди обладали достаточной волей, чтобы не отступить.

Магнус использовал их как грубую силу. Освободить тела от одежды, подтащить поближе. Затем — как мясников: пехотными тесаками, цедя ругательства сквозь зубы, они принялись расчленять трупы. Это требовалось делать аккуратно, сохраняя как можно больше мышц и сухожилий в целости. Некромант собирался использовать скелет свежеубитой лошади, укрепив его дополнительной массой и избавив от всего лишнего, а передние копыта заменить на лапы с когтями из человеческих костей — по сути, это было сложнейшей из задач. Кроме того, мешал холод: материал ни в коем случае нельзя было охлаждать ниже точки замерзания воды. Увы, у него не было при себе термометра, да он бы тут и не помог.