Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Что касается версии заговора, «я не смог найти ни малейших доказательств существования иностранного или внутреннего заговора, приведшего к убийству президента Кеннеди». Гувер засвидетельствовал, что, по его мнению, президента Кеннеди убил Освальд и сделал это в одиночку. ФБР в самом деле к моменту убийства вело наблюдение за Освальдом, продолжал Гувер, однако не имело оснований предполагать, что Освальд склонен к насилию.

– До момента убийства ничто не давало повода думать, что этот человек опасен и может причинить вред президенту.

Статью в National Enquirer Гувер назвал «абсолютно лживой».

В тот же день, сразу после Гувера, показания давали директор ЦРУ Джон Маккоун и его заместитель Ричард Хелмс⁶. Они, как и Гувер, под присягой продолжали утверждать, что, согласно их сведениям, Освальд никогда не состоял на службе в качестве агента и не участвовал в заговоре с целью убить президента. Они сообщили, что ЦРУ тщательно расследовало обстоятельства поездки Освальда в Мексику и это расследование не обнаружило соучастников Освальда ни в Мексике, ни где-либо в другом месте.

В Далласе Хью Эйнсворт вновь добыл сенсационный сюжет: из источника, который он не раскрывал, журналист получил копию «Исторического дневника» – рукописных записей Освальда о попытке обосноваться в Советском Союзе7.

Марина Освальд утверждала, что большая часть мелодраматического дневника, в котором было столько орфографических и синтаксических ошибок, что сотрудники комиссии предполагали у Освальда дислексию, на самом деле была написана уже после отъезда из Советского Союза. Записи передавали разочарование Освальда жизнью в России, а затем и отчаяние; он описывал попытку самоубийства в номере московской гостиницы и неудавшееся ухаживание за другой русской, Эллой Герман, – не преуспев с ней, он обратил внимание на Марину. «Я женился на Марине назло Элле», – писал он.

Через две недели после статьи Эйнсворта в The Morning News журнал Life напечатал дневник целиком⁸. Дэвид Слосон, в чьи обязанности входило анализировать публикации этого журнала, заявил, что подобные утечки информации приводят его в ужас. Он был убежден, что публикация ставит под угрозу жизни нескольких советских граждан, упомянутых в дневнике, поскольку их помощь Освальду советское правительство могло счесть государственной изменой. В особенности Слосон беспокоился за женщину – официального гида, которая встретилась с Освальдом вскоре после его прибытия в Москву и, по-видимому, пыталась предостеречь его насчет мрачных перспектив, ожидавших перебежчика в СССР. Слосон знал, что в СССР экскурсоводы и гиды «обычно состоят под контролем КГБ»⁹. Это предостережение имело форму подарка: женщина принесла Освальду роман Достоевского «Идиот» («ИДЕОТ», – записал в дневнике Освальд). Слосон считал это «тайным намеком на то, что Освальд – глупец и ему надо поскорее вернуться домой». Он опасался, что экскурсовод тем самым допустила «серьезное нарушение, как если бы агент ФБР втайне посоветовал русскому перебежчику вернуться в СССР». Слосон беспокоился и за семью Александра Зигера, дружившего с Освальдом в Минске: Зигер тоже советовал Освальду вернуться в Штаты. «Нам стало известно, что Зигеры много лет пытались бежать из России» и что «они, вероятно, подвергаются большему риску», будучи евреями, писал Слосон.

Изначально Слосон собирался использовать в заключительном отчете комиссии лишь отредактированные отрывки из дневника, чтобы не раскрывать имена советских знакомых Освальда. Но после утечки он счел, что комиссия обязана «опубликовать дневник целиком, без каких-либо пропусков», либо не публиковать его вовсе. Если бы комиссия ограничилась выдержками, это привлекло бы внимание к неопубликованным частям дневника, и КГБ не составило бы труда сверить отчет комиссии с публикациями в далласской газете и Life и обнаружить, чего именно недостает.

Полиция Далласа и ФБР пытались выяснить, кто передал дневник в газету. В первую очередь подозрение пало на Марину Освальд, тем более что она с такой готовностью продавала информацию, но Марина отрицала свою причастность, и Life также утверждал, что источником была не она, хотя при этом дневник был напечатан якобы «с полного ее согласия» и некоторые имена были изменены по просьбе Марины, «чтобы предотвратить репрессии против знакомых Освальда»¹⁰.