Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

После показаний Раска Форд убедился, что Госдепартамент «так просто не выкрутится» и в заключительном отчете комиссии ему будет уделено особое место8. Через два дня он позвонил Рэнкину по телефону, чтобы дать ему это понять. Рэнкина на месте не оказалось, поэтому Форд побеседовал со Слосоном, который тогда готовил списки вопросов для других сотрудников Госдепартамента. «Мы не можем делать поблажек свидетелям, – сказал ему Форд. – Бремя доказательств того, что они действовали правильно, лежит на них. Нам следует вести себя с ними по возможности жестко. Роль “адвоката дьявола”, если хотите». Форд спросил Слосона, что тот думает о контактах Госдепартамента с Освальдом, продолжавшихся несколько лет, и не могло ли министерство сделать больше, чтобы остановить его, не дать ему возможности убить президента. Слосон ответил, что Освальду разрешили вернуться в США, «и это правильно», точно так же поступают в департаменте и с другими американцами, которые бежали за «железный занавес», а затем одумались.

Не такого ответа ждал Форд. Он считал, Госдепартамент дал Освальду разрешение вернуться в США «чересчур поспешно и не вникнув в суть дела». Если бы Слосон не сочинял сейчас новые коварные вопросы для помощников Раска, Форд объяснил бы ему все подробнее. Это уж точно.

Глава 42

Офис директора ФБР

Вашингтон, округ Колумбия

17 июня 1964 года, среда

Эдгар Гувер просматривал все важные документы ФБР, прежде чем их передавали комиссии. Если ФБР представляло новые свидетельства, связанные с убийством, или давало ответ на вопрос, поставленный членами комиссии или штатными сотрудниками, информация направлялась в комиссию в письменном виде на бланке Бюро за подписью Гувера. За время расследования он успел отправить комиссии сотни писем – иногда по нескольку в день, – и все стандартного образца. Каждое было адресовано непосредственно Ли Рэнкину («Уважаемый мистер Рэнкин»), и доставляли эти послания в офис комиссии на Капитолийский холм сотни вооруженных курьеров. Многие письма Гувера были под грифом «совершенно секретно» – надпись шла крупными буквами поперек каждой страницы.

Когда документы ФБР доставлялись в комиссию, Рэнкин показывал их Редлику¹. И если письма Гувера представляли особый интерес или содержали что-то важное, Редлик в свою очередь сообщал о них своему помощнику Мелу Эйзенбергу: оба они были из Нью-Йорка и за время расследования успели подружиться. «Мы работали в одном кабинете и все время переговаривались», – вспоминал Эйзенберг. К началу июня Эйзенберг вернулся в Нью-Йорк, где работал на полставки в адвокатской конторе, но на два-три дня в неделю по-прежнему наведывался в Вашингтон. Если в письмах Гувера содержались вопросы, касающиеся возможного иностранного вмешательства в деле о покушении, их в рабочем порядке направляли Дэвиду Слосону.

17 июня, в среду, согласно документам из архива Гувера, директор ФБР подготовил сверхсекретное, весьма деликатного свойства письмо Рэнкину². Содержание его должно было – или, во всяком случае, могло – произвести эффект разорвавшейся бомбы. Как явствует из этого письма Гувера, кубинские дипломаты в Мехико, судя по всему, заранее знали о планах Освальда убить Кеннеди: Освальд сам сказал им об этом. Если информация, собранная ФБР, верна, то Освальд в октябре 1963 года, будучи в Мехико, направился прямиком в посольство Кубы и заявил: «Я собираюсь убить Кеннеди».

Вероятно, Гувер боялся реакции комиссии на это письмо. Какое значение имела информация о том, что кубинские дипломаты заранее, за несколько недель до покушения, знали о планах Освальда убить президента? Было ли это свидетельством иностранного заговора, который Гувер так хотел исключить? Но что для ФБР было еще важнее: следовало ли из этого, что Бюро плохо вело расследование в Мехико и что в Мексике еще могут оставаться люди, которых нужно как следует проверить, – люди, знавшие о планах Освальда или даже поощрявшие его?

Конечным источником информации в этих письмах был, что немаловажно, сам Фидель Кастро. О высказываниях кубинского диктатора ФБР стало известно из «конфиденциального» канала – от осведомителя, который, как писал Гувер, «в прошлом снабжал достоверной информацией» сотрудников Бюро. Этому осведомителю удалось подслушать Фиделя Кастро, когда тот рассказывал, что именно его дипломатам в Мексике известно об Освальде. «Наши люди в Мексике подробно рассказали нам, как он себя вел по прибытии в Мексику», – приводил источник слова Кастро.