Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Через несколько дней после выхода книги на первой полосе The Times появилась статья Льюиса о комиссии Уоррена под заголовком: «Коллегия отрицает версию заговора в деле о смерти Кеннеди»⁷. В статье говорилось, что в заключительном отчете комиссии, который еще не готов, но будет подготовлен через несколько месяцев, «поддерживается изначальная уверенность правоохранительных органов страны, что президента убил злоумышленник, действовавший в одиночку, Ли Х. Освальд». Большая часть этой истории была рассказана без ссылки на источники, как будто информация носилась в воздухе. Льюис писал, что «человек, выражавший мнение комиссии», не названный в статье по имени, подтвердил, что комиссия намерена опровергнуть многочисленные теории заговора в деле об убийстве Кеннеди, особенно те, что распространяет Марк Лейн. И хотя невозможно с точностью идентифицировать того, кто «выражал мнение», судя по отметкам в личных календарях Рэнкина, за три дня до появления статьи у него состоялась встреча с Льюисом в офисе комиссии продолжительностью около сорока минут⁸. Похожие статьи на ту же тему вскоре появились в других газетах.

Форда эти статьи взбесили. Он заподозрил, что кто-то из комиссии, сливая информацию, пытается повлиять на итоги расследования прежде, чем удастся собрать и учесть все факты. Это стало темой для постоянных жалоб закулисных советчиков Форда, обеспокоенных тем, что комиссия – и в особенности Уоррен – пытается игнорировать свидетельства, которые могут указать на коммунистический заговор с целью убийства Кеннеди. Форд потребовал срочной встречи с членами комиссии, для того чтобы высказать свои возражения, и Уоррен назначил встречу на 4 июня, четверг. Утечки были лишь одним из пунктов повестки дня. Помимо Форда на встрече присутствовали Уоррен, Даллес и Макклой.

Уоррен сразу же передал слово Форду, который мрачно заметил, что, вероятно, в их ряды затесался «крот»⁹. «Мне кажется, кто-то насаждает или сливает подобные истории», – сказал Форд, добавив, что ему кажется, он знает виновного. «У меня есть личные соображения на этот счет, но я не могу их доказать и не хочу быть голословным». Он сказал, что утечки были допущены специально, чтобы предвосхитить выводы комиссии. «Они создают по всей стране атмосферу, которая, на мой взгляд, способствует возникновению неверного общественного мнения по поводу того, что нам еще только предстоит выяснить, – сказал он. – Я не хочу, чтобы меня цитировали, пока я еще не вынес окончательного решения».

Уоррен пытался успокоить Форда: «Я разделяю ваши чувства, – сказал он. – И все же думаю, что по большей части все это выдумки и всерьез беспокоиться не стоит. У меня нет информации, что кто-то с кем-то говорил». Форд настаивал, чтобы комиссия выступила с публичным заявлением и опровергла слухи о том, что она якобы уже пришла к каким-либо выводам. Уоррен и коллеги с ним согласились. На следующий день было обнародовано краткое заявление, в котором говорилось, что комиссия завершает расследование, но сейчас «озабочена содержанием и формой отчета» и еще далека от того, чтобы делать какие-либо выводы.

Прежде чем расследование завершится, в Вашингтон следовало еще раз вызвать некоторых свидетелей. Кое-кого из тех, кто уже давал показания, нужно было опросить снова, поскольку появились сомнения в их искренности. Больше всего сомнений вызвали ответы Марины Освальд и Марка Лейна, обоих пригласили ответить на вопросы еще раз, попросив объяснить неувязки в их прежних, данных под присягой, показаниях.

За четыре месяца, прошедшие со времени первых показаний Марины, у многих членов комиссии представления о ее честности и о том, что она вообще собой представляет, сильно изменились, причем не в лучшую сторону. Со времени ее февральских показаний комиссия получила много нелестных сообщений о ее легкомысленных на первый взгляд любовных авантюрах и о запойном пьянстве. (ФБР продолжало прослушку ее дома, в том числе спальни.) «Она много курила и заливала горе водкой», – напишет потом в своей книге о покушении Уильям Манчестер¹⁰. Но членов комиссии больше заботило другое: не лжесвидетельствовала ли она во время первого допроса, особенно когда утверждала, что не знала заранее о намерениях мужа убить президента. Сейчас в верности этого утверждения можно было усомниться, после того как стало известно, что она рассказывала своему менеджеру и своему деверю – но не членам комиссии – о том, что ее муж собирался убить Никсона. Штатные юристы комиссии подозревали, что если Освальд говорил жене о намерении убить Никсона и Уокера, то вполне мог рассказывать и о планах убийства Кеннеди.

Марина Освальд вновь появилась в офисе комиссии 11 июня, в четверг11. На этот раз Уоррен не был с ней любезен и не спешил благодарить за показания. Не спрашивал, как добрый дедушка, достаточно ли у нее и ее детей средств к существованию. Вопросы задавал Рэнкин, и голос его звучал чуть ли не враждебно.

– Миссис Освальд, мы бы хотели услышать от вас об инциденте, связанном с мистером Никсоном, – приступил к дознанию Рэнкин.