Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Работа над черновыми вариантами заключения в основном ложилась на плечи штатных сотрудников, что неудивительно для столь престижной федеральной комиссии. Уоррен и другие члены комиссии решили, что выскажут свое мнение после того, как получат черновые главы. Редлик, чувствуя себя более уверенно на рабочем месте благодаря председателю Верховного суда, как и собирался, взял на себя роль ответственного редактора заключения, который будет сводить вместе все главы. Вместе с ним над текстом будут работать Уилленс и Альфред Голдберг. Рэнкин оставлял за собой последнее слово по внесению стилистических исправлений, по крайней мере до тех пор, пока текст не передадут членам комиссии6. Его цель, сказал он, – отредактировать текст заключения, чтобы он был сдержанным по интонации и единообразным по стилю, с подробным по возможности перечислением фактов, доказывающих вину Освальда, но без излишней их драматизации. «Я хотел, чтобы все было как можно более точно», – вспоминал он. И предупредил: если штатным юристам не понравится, как их главы переписаны, он всегда готов встретиться с ними и выслушать их замечания.

Штатным юристам примерная идея заключения уже несколько недель была ясна: комиссия придет к выводу, что Освальд убил президента Кеннеди и, вероятно, действовал в одиночку. Споры разгорелись по поводу того, нужно ли особо подчеркивать эти выводы и должна ли комиссия признать, что имеются свидетельства, не позволяющие сделать окончательный вывод о виновности Освальда. Юристам приходилось решать, например, в какой форме упоминать (и стоит ли вообще упоминать) о показаниях свидетелей на Дили-Плаза, которые были уверены, что пули летели в сторону лимузина Кеннеди не сзади, где находился Техасский склад школьных учебников, а спереди.

Впервые Рэнкин забеспокоился о бюджете: как комиссия расплатится за публикацию этого, судя по всему, многостраничного заключительного отчета, к которому еще будут прилагаться несколько томов свидетельских показаний? В первые месяцы расследования президент Джонсон был верен своему слову: Белый дом выделял денежные суммы и другие необходимые для деятельности комиссии ресурсы. Десятки тысяч долларов переводились на счет комиссии по одному звонку в Белый дом с телефона кого-нибудь из секретарей Рэнкина. «Мы получали денег столько, сколько нам было нужно, никто не попрекал нас, что мы запрашиваем слишком много», – с благодарностью вспоминал Рэнкин.

Но, встретившись весной с представителями Правительственной типографии, Рэнкин с удивлением узнал, в какую сумму выльется публикация полного отчета и дополнительных томов: на это понадобится не менее миллиона долларов[21]. «Когда я сказал об этом председателю Верховного суда, он был потрясен», – вспоминал Рэнкин.

– Ну и ну! – воскликнул Уоррен, известный своей бережливостью. – Нельзя так разбазаривать деньги.

Рэнкин напомнил Уоррену, как они давали клятву, что деятельность комиссии будет прозрачной. И очень важно, сказал Рэнкин, опубликовать не только заключительный отчет, но и по возможности все показания и свидетельства.

– Ладно, пусть Конгресс решает, – ответил Уоррен, отказавшись утверждать бюджет. – Я не знаю, одобрят ли они такое и захотят ли тратить деньги.

Он велел Рэнкину поговорить с четырьмя конгрессменами из комиссии и спросить, могут ли те убедить своих коллег в Белом доме и в Сенате одобрить смету.

Рэнкин начал с Рассела, который, будучи председателем сенатской комиссии по делам вооруженных сил, контролировал государственные расходы на военные программы, а это миллионы долларов в год.

– И во сколько это обойдется? – спросил Рассел.

Рэнкин назвал сумму: один миллион долларов.

Рассел, ни секунды не раздумывая, пообещал помочь.

– Продолжайте работу, – сказал он Рэнкину. – А мы найдем вам деньги.

Для сенатора, отвечающего за бюджет Министерства обороны, миллион долларов, должно быть, сущие пустяки.

Рэнкин спросил у Рассела, следует ли ему посоветоваться с другими конгрессменами: Боггсом, Фордом и Купером.

– Я с ними побеседую, – пообещал Рассел. – Мы достанем деньги.

Той весной Рэнкин беспокоился еще и из-за пустующих столов в офисе комиссии. Дэвид Белин вернулся в Айову в конце мая, через несколько дней уехал Леон Хьюберт. Арлен Спектер в июне, после того как закончит свой черновой вариант главы, уже не будет работать в Вашингтоне на полной ставке. Из младших юристов, которые трудились в комиссии с самого начала, только Гриффин, Либлер и Слосон будут сидеть здесь все лето, ну и еще с десяток секретарей и других конторских служащих. И если Рэнкин хочет, чтобы заключительный отчет хоть когда-нибудь увидел свет, ему придется нанять еще юристов, и поскорее. Уоррен согласился прислать нескольких судебных секретарей из Верховного суда, чтобы были на подхвате и начали перепроверять информацию и составлять примечания к тексту заключения. Альфред Голдберг разрешил одному из своих сотрудников, 25-летнему выпускнику Гарвардской школы права Стивену Брайеру, временно присоединиться к работе штатных юристов комиссии22.