Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Репутация Мехико как средоточия интриг холодной войны укрепилась, когда выяснилось, что Ли Харви Освальд наведывался сюда всего за несколько недель до убийства президента Джона Ф. Кеннеди в Далласе в пятницу 22 ноября 1963 года. Подробности поездки Освальда в Мексику раскрывались в новостных репортажах, опубликованных в первые же дни после убийства президента, и отсюда возникли первые теории заговора и причастности каких-то зарубежных кругов к убийству. Многое в этом шестидневном пребывании Освальда в Мексике казалось подозрительным. Освальд, сам себя аттестовавший марксистом и не скрывавший симпатий к коммунизму даже во время службы в корпусе морской пехоты США, наведался в Мехико и в советское, и в кубинское посольства. Как выяснилось, он просил визы, чтобы перебраться на Кубу. Это стало бы его второй попыткой эмигрировать – однажды Освальд уже пытался отречься от гражданства США (в 1959 году, когда переехал в Советский Союз), но через три года вернулся в США и заявил, что проникся презрением к советской разновидности коммунизма с мелочной коррупцией и бесконечными ярусами бюрократии. Теперь он надеялся, что сподвижники Фиделя Кастро окажутся ближе к идеалам Карла Маркса.

В сентябре 1964 года президентская комиссия во главе с председателем Верховного суда Эрлом Уорреном (в народе ее называли комиссией Уоррена), расследуя убийство Кеннеди, пришла к выводу, что убийцей был Освальд и действовал он в одиночку⁷. В заключительном отчете после десяти месяцев расследования было сказано, что никаких доказательств существования внутреннего или международного заговора не обнаружено. «У комиссии нет доказательств того, что кто-то помогал Освальду в планировании или осуществлении убийства», – сообщалось в отчете. И хотя с полной уверенностью установить мотив Освальда не удалось, в отчете высказывалось предположение, что он был эмоционально нестабилен и мог вознамериться убить президента из-за «укоренившейся ненависти к любым авторитетам» и «потребности занять место в истории».

И вот в последние дни своей службы в Госдепартаменте, летом 1969 года, Чарльз Томас попытался убедить кого-нибудь наверху перепроверить эти выводы. Могла ли комиссия Уоррена допустить ошибку? В служебной записке госсекретарю Роджерсу содержалась информация о визите Освальда в Мексику, которая «побуждала вернуться к вопросу об истинных причинах убийства Кеннеди и ставила под сомнение выводы комиссии Уоррена…» «Поскольку я получил эту информацию, будучи сотрудником политического отдела посольства, на мне лежит ответственность за то, чтобы передать ее на рассмотрение, – пояснял Томас. – При нынешних обстоятельствах кажется маловероятным новое исследование этого дела, если его не санкционирует кто-то из вышестоящих лиц в Вашингтоне».

Сведения, полученные Томасом, были настолько запутанными, что он счел необходимым пронумеровать каждый абзац записки. К записке он приложил еще несколько документов, в которых упоминались множество испанских имен с проставленными для удобства чтения ударениями и малоизвестные уголки Мехико: эти документы восстанавливали подробную хронику давних событий. Но суть сообщения Томаса сводилась к следующему: комиссия Уоррена просмотрела (или даже не имела шанса увидеть) информацию, указывавшую, что заговор с целью убийства Кеннеди был составлен или по крайней мере благословлен кубинскими дипломатами и шпионами из мексиканской столицы, что Освальда ввела в это шпионское гнездо в сентябре 1963 года красивая и энергичная мексиканка – тоже, как и он, сторонница кубинской революции.

Эта женщина, по сведениям Томаса, в Мехико была недолгое время любовницей Освальда.

Составляя служебную записку, Томас отдавал себе отчет в том, сколь невероятным, даже абсурдным покажется этот текст его коллегам – скоро уже бывшим коллегам – в Госдепартаменте. Если информация была достоверной, как могло случиться, что комиссия Уоррена ее пропустила?

В основном тексте записки Томас назвал по имени главный источник этой информации: Елена Гарро де Пас, популярная, любимая критикой мексиканская писательница 1960-х годов⁸. Ее слава приумножилась благодаря браку с одним из знаменитейших писателей и поэтов Мексики, Октавио Пасом, который позднее получил Нобелевскую премию по литературе. Остроумная, живая, Елена говорила на нескольких языках и прожила несколько лет в Европе, прежде чем в 1963 году вернулась в Мексику. Когда они встретились с Томасом, ей было за сорок. Елена писала диплом в Калифорнийском университете в Беркли и, как Томас, в Парижском университете.

В активной светской жизни Мехико эти двое познакомились и стали друзьями, а в декабре 1965 года женщина поведала американскому дипломату тревожную историю. Она открыла ему – по словам Томаса, как бы даже против своей воли, – что встретила Освальда на вечеринке приверженцев Кастро, когда Освальд осенью 1963 года приезжал в Мексику.