Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Судя по личным записям Гувера, ответил он очень холодно и без обиняков. Его явно оскорбило предположение, будто ФБР опустилось до связи с таким человеком, как Освальд. Сама мысль о подобном абсурдна, сказал он. «Я заявил Рэнкину, что Ли Харви Освальд никогда, даже временно, не являлся ни тайным осведомителем, ни секретным агентом, ни даже одноразовым источником информации для ФБР, и потребовал четко отразить мои слова в протоколе комиссии, а также выразил готовность повторить их под присягой», – извещал Гувер своих заместителей в служебной записке⁷.

Встретившись с Рэнкином, Гувер не преминул воспользоваться случаем, чтобы высказать свои претензии к комиссии и председателю Верховного суда, который, по его мнению, был занят едва завуалированной публичной критикой ФБР. Гувер все еще злился на Уоррена за то, что он назвал декабрьский предварительный отчет Бюро «скудным». Директор напомнил Рэнкину о бесконечных требованиях, предъявляемых комиссией его агентам в Далласе и других городах. Ведь Рэнкин сам каждый день – а то и по нескольку раз на дню – слал лично Гуверу письма, из которых следовало, что Бюро опять должно проработать какую-то новую зацепку или свидетеля. Гувер «жаловался, сколько человеко-часов мы у него отнимаем и какая это страшная нагрузка для ФБР», вспоминал Рэнкин.

Кабинет директора он покинул в унынии, понимая, что еще не один месяц придется прикладывать все усилия, дабы избежать «открытой ссоры» с ФБР. Отныне сотрудники Бюро станут реагировать на запросы «сварливо» и выполнять их «неохотно», притом что комиссия по-прежнему будет вынуждена доверять им почти всю базовую следственную работу⁸.

Сотрудники Бюро, воспринимавшие Гувера критически, а также и некоторые из его преданных помощников дивились способности директора использовать один и тот же набор фактов для доказательства разных тезисов перед разными аудиториями. Овладел он этим искусством, еще когда учился в вашингтонской Центральной общеобразовательной школе, где был лучшим в непобедимой школьной команде по дебатам. Пройденный там курс риторики и дебатов он и десятилетия спустя вспоминал с благодарностью9.

После убийства Кеннеди он демонстрировал эту свою удивительную сноровку по полной программе. На публике Гувер чрезвычайно убедительно расписывал, как ФБР оказывает всемерную поддержку комиссии Уоррена. ФБР нечего скрывать, твердил он, потому что наблюдение за Освальдом до убийства Кеннеди велось по всем правилам. И комиссии, и Белому дому, и вашингтонскому пресс-корпусу он внушал, что ФБР не допустило ни одной серьезной ошибки. Поскольку Освальд ни по каким признакам не представлял угрозы, Бюро и не видело нужды перед визитом Кеннеди оповещать Секретную службу о его присутствии в Далласе. «Вплоть до момента убийства не было никаких оснований полагать, что этот человек опасен и способен причинить вред президенту», – позже скажет он комиссии под присягой¹⁰.

Однако за закрытыми дверями Гувер делился со своими заместителями прямо противоположным мнением. Спустя всего несколько дней после убийства он уже пришел к выводу, что ФБР, по сути, запороло слежку за Освальдом и потому многие агенты, а также их руководители должны понести наказание. В конце ноября он велел инспекционному отделу Бюро определить, имели ли место «следственные ошибки в деле Освальда»¹¹. Ответ стал ясен 10 декабря, когда начальник отдела, заместитель директора Джеймс Гейл, в стенах конторы известный под прозвищем Барракуда, доложил, что серьезные упущения действительно обнаружены в работе целого ряда сотрудников, в том числе агентов в Далласе и Новом Орлеане, недостаточно пристально следивших за Освальдом¹².

Гейл рекомендовал дисциплинарные взыскания, но предупредил, что рискованно кого-либо наказывать, пока комиссия Уоррена не закончит свое расследование. Если о наказаниях станет известно за пределами Бюро, заверения Гувера, будто ФБР ни в чем не виновато, будут выглядеть не слишком правдоподобно. Но Гувер от опасений заместителя лишь отмахнулся. Наказания последуют незамедлительно, поскольку «нельзя закрывать глаза на столь вопиющую некомпетентность, и откладывать административные меры тоже нельзя», написал он Гейлу¹³.

Делоак уговаривал босса подумать еще раз. Стоит новостям о дисциплинарных взысканиях просочиться за стены Бюро, и это расценят «как откровенное признание, что мы допустили халатность, которая, возможно, и привела к гибели президента», писал он. Но Гувер уже принял решение и ответил заместителю: «Не согласен».

Делоак видел, что Гувер отчаянно ищет козла отпущения – на кого-то же нужно было повесить неоспоримый факт, что человек, находившийся под наблюдением ФБР осенью 1963 года, избежал надзора агентов на время, достаточное, чтобы застрелить президента Соединенных Штатов. «Над его конторой сгущались тучи, – вспоминал Делоак. – И он не желал весь груз вины взваливать на себя. Предпочел распределить его на всех вокруг»¹⁴.