Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования

Под конец заседания Макклой поднял еще один вопрос. До того момента обсуждения комиссии касались только ФБР и Секретной службы, а также информации, которую обе эти организации должны были предоставить комиссии. А как насчет Центрального разведывательного управления? Не связывался ли с ними председатель или кто-либо еще, дабы узнать, что им было известно об убийстве, а также об Освальде и его поездках в Россию и в Мексику?⁴⁷

– Я не связывался, – ответил Уоррен, – по той простой причине, что у меня нет сведений о том, что ЦРУ располагало какой бы то ни было информацией об Освальде⁴⁸.

– У них она была, – парировал Макклой, явно намереваясь поиздеваться над наивностью Уоррена, который считал, что ЦРУ может ничего не знать об Освальде⁴⁹. – Не следует ли нам и у них спросить? – осведомился Макклой с нажимом.

– Конечно, следует, – отозвался председатель Верховного суда, который понял, что поначалу ответил глупо. – Я думаю, нам следует спросить их⁵⁰.

Глава 7

Кабинет члена палаты представителей Джеральда Р. Форда

Палата представителей

12 декабря 1963 года, четверг

Джеральд Форд сам попросил организовать эту встречу. Он пригласил заместителя директора ФБР Карфу Делоака, по прозвищу «Финт», главного координатора ФБР по связям с Конгрессом, заглянуть в его офис на Капитолийском холме во второй половине дня в четверг, 12 декабря, через неделю после первого заседания комиссии по делу об убийстве Кеннеди. У Форда для ФБР было деловое предложение. «Он попросил меня, чтобы наш разговор был строго конфиденциальным, – писал Делоак Гуверу в тот же день. – На что я и согласился»¹.

На протяжении всей своей работы в Конгрессе – подобно Линдону Джонсону и многим другим на Капитолийском холме – Форд делал все, чтобы не терять связь с ФБР. За долгие годы ФБР привыкло видеть в Форде надежного друга, в особенности когда дело доходило до поддержки статей расхода в государственном бюджете, на которые претендовало Бюро. Форд был членом Комиссии по бюджетным ассигнованиям, от решения которой зависело, как федеральный бюджет будет поделен между агентствами. Теперь, приняв участие в работе комиссии, Форд ухватился еще за одну возможность продемонстрировать свою лояльность ФБР.

50-летний Джерри Форд из города Гранд-Рапидс, штат Мичиган, пытался выглядеть как один из своих избирателей – еще один умеренный, вежливый, благожелательный парень со Среднего Запада². На Капитолийском холме его знали как уравновешенного человека с хорошим чувством юмора, а демократы восхищались его интернационализмом во внешней политике. Но его коллеги в Конгрессе видели Форда с другой стороны, неизвестной его избирателям– как безудержно амбициозного, подчас жестокого политика, умеющего выбирать друзей и союзников, которые могут поспособствовать его карьере. В 1949 году он обошел другого республиканца, заняв его место в Палате представителей. С самых первых дней работы в Конгрессе Форд изумил своих подчиненных тем, что открыто обсуждал с ними свою мечту стать спикером Палаты представителей. В начале 1963 года он был председателем Конференции республиканцев в Палате представителей, занимая третий по значимости пост в Республиканской партии в Конгрессе, отстранив от должности старого председателя. Во время всеобщих выборов 1960 года его друг Ричард Никсон, кандидат в президенты от республиканцев, был близок к тому, чтобы назвать Форда своим кандидатом в вице-президенты.

Уже через несколько недель после прибытия в Вашингтон в 1949 году Форд смог «протянуть руку помощи» ФБР. В своем первом выступлении в зале заседаний Палаты представителей в ту зиму он предложил повысить жалованье Гуверу, объявив, что он автор только что предложенной поправки, призванной повысить жалованье директора ФБР на 25 % – с 14 до 17,5 тысяч долларов, что выводило Гувера в ряды самых высокооплачиваемых федеральных чиновников[3]. Директор, по словам Форда, был национальным героем, заслужившим каждый заработанный им цент: «Денежное вознаграждение, предлагаемое в моей поправке, лишь малая компенсация за его неоценимый вклад»³.

Почти пятнадцать лет спустя Форд рассматривал свое назначение в комиссию Уоррена как способ заработать репутацию в национальном масштабе, а кроме того, возможность упрочить союз с Гувером. На протяжении многих лет Форд повторял, что принял приглашение президента Джонсона войти в состав комиссии против своей воли, ссылаясь на широкий круг обязанностей в Палате представителей. Однако публикация телефонных переговоров Белого дома десятилетия спустя показала, что на самом деле Форд воспринял предложение Джонсона с большим энтузиазмом и без малейших колебаний.

Для ФБР назначение Форда означало, что Бюро обзавелось ценным напарником – и защитником, если возникла бы необходимость, – в ходе расследования. В служебной записке вскоре после объявления списка членов комиссии в конце ноября Гувер написал, что Форд вполне мог бы «отстаивать интересы ФБР».