Анатомия зла

Кларе часто доводилось видеть искусственные деревья и цветы, которыми украшали интерьеры общественных помещений, и выглядели они очень даже натурально. Поэтому, не поверив ему, она пощупала длинный, как опахало, лист банана над своей головой и его тугой, веретенообразный цветок, венчавший только зарождающуюся банановую гроздь.

- Действительно. Настоящие!

Аллея под ее ногами похрустывала мелким морским гравием. Где-то поблизости умиротворяюще журчала вода.

- Но как и когда ты сумел создать такое чудо? Как я могла не знать об этом? Ведь мы же занимались строительством клиники вместе. – В ее голосе было не только удивление, но и упрек.

Молчаливость Гроссе показалась Кларе подозрительной. Взглянув на него, притихла и она. Он будто во что-то всматривался или прислушивался. Она начала озираться по сторонам, пытаясь угадать, откуда ждать подвоха. В душу закралось странное беспокойство. А затем возникло неприятное ощущение, будто за ней наблюдают.

Уловив легкий шорох, Клара нервно обернулась, пытаясь проникнуть взглядом сквозь сплетение кустов и деревьев. И тут она обнаружила того, кто прятался за широкими веерами молоденькой пальмы. Ей была видна только его голова со спутанными, давно нестриженными волосами и редкой козлиной бороденкой. Устремленные на нее глаза блестели – то ли безумием, то ли любопытством.

- Кто он, тот человек в кустах?– без особого интереса спросила Клара. – И почему прячется?

В ответ Гроссе лишь загадочно улыбнулся.

- Эй там! – тоном медсестры-надсмотрщицы крикнула она. – Иди-ка сюда!

Некто, сидевший, как видно, прямо на земле, продолжал смотреть на нее, не мигая, но с места не сдвинулся. Тогда Клара сама шагнула в его сторону. Пальмовые веера закачались. Незнакомец тяжело поднялся на ноги, показав, наконец, себя во весь рост. И от этого зрелища лицо Клары сделалось белым, а губы задрожали. Его сутулое неуклюжее тело с короткими, согнутыми в коленях ногами и неестественно длинными руками покрывала густая коричневая шерсть. Враждебно оглядываясь на Клару, он вразвалку побрел вглубь сада, помогая ногам костяшками согнутых кистей рук и волоча за собой длинный хвост.

И тут Клару осенило. Перед ней была обыкновенная обезьяна, только с человеческой головой.

- Гоминоид... – в ужасе прошептала она.

- Совершенно верно, – с самодовольной ухмылкой констатировал Гроссе, не без интереса наблюдавший за ее реакцией. – Мой шедевр номер один. Каков, а! Подвижный. Жизнеспособный. Самостоятельно ест и пьет. Спинной мозг функционирует так же, как головной. Единственный уход за ним – инъекции, подавляющие реакции отторжения. Ему уже два года и ничего, живет! Я подумываю даже, не создать ли ему подружку. Представляешь, что это будет, если они сумеют зачать потомство.

Разговаривая, Гроссе свернул на вертикально ответвлявшуюся аллею. Не успела Клара оправиться от первого потрясения, как ее уже ждало следующее. Заметив довольно большой бассейн, разместившийся в центре открытой площадки, она направилась к нему. Блики от колышущейся поверхности лазоревой воды веселыми зайчиками вспыхивали на потолке.

- Там кто-то купается? – Клара с опаской склонилась над каменным парапетом.

Гроссе остался стоять позади нее.

- Дельфины! – воскликнула она, вглядываясь в скользящие под водой черные спины животных.

Ее взгляд приковал один из них, плававший медленнее остальных и какими-то неестественными, конвульсивными толчками. Голова дельфина была опутана не то сетью, не то водорослями – Клара не могла сразу определить – что повидимому и мешало ему ориентироваться в воде. Она уже собралась сказать об этом Гроссе, когда он громко произнес:

- Пегги! – И дважды свистнул при этом, будто подзывал собаку. – Ты не хочешь поздороваться со мной?

Сделав неуклюжий круг по бассейну, дельфин вынырнул у самых ног Клары и... на нее глянули невыразимо печальные человеческие глаза. То, что Клара приняла за водоросли или сеть, было длинными каштановыми волосами на девичьей головке, до нелепости уродливо венчавшей дельфинье туловище.

- Получилось не слишком эстетично. – Гроссе досадливо щелкнул языком. – Уж очень разные диаметры шей. Пришлось сажать ее голову, как подвой на кактус. Намучился изрядно. – Кажется, он рассчитывал на поощрение и поддержку Клары. – К тому же Пегги не может долго оставаться под водой, как ее сородичи.

Клара хранила молчание. Просто потому, что не могла говорить. Зато на Гроссе напала словоохотливость.

- Тебе может показаться странным мое увлечение головами. Но, видишь ли, ни один клиент мне еще не заказывал новой головы. Им только свежие потроха подавай. Вот я и подумал, не пропадать же добру. Или ты считаешь, что гуманнее отправлять их в печь?

Клара не могла отвести глаз от человекоголовой дельфинихи. А та, будто силилась сказать ей что-то важное, но не могла вымолвить ни слова. И оттого затуманенные глаза ее были полны вселенской тоски.