Андерсен

Йонас – маленький отважный парень. Когда он падает при своих попытках ходить, то не плачет – или плачет не сразу. Такое впечатление, что он всякий раз должен сперва обдумать свою реакцию. Только если хочешь его утешить, он начинает реветь, как будто ему напомнили, что он имеет право пожаловаться.

И ещё кое-что забавное я пронаблюдал, причём слово «пронаблюдал» я упоминаю буквально. Ведь некоторые вещи он делает только тогда, когда думает, что его никто не видит. Например, когда пытается пройти от своей кроватки до двери и при этом спотыкается, то он не просто поднимается на ноги и идёт дальше, а ползёт к исходному пункту своего пути – и ещё раз с боем берёт весь отрезок. Он упрям, или, если говорить позитивно: добивается того, что задумал. Макс предсказывает, что мы с ним ещё натерпимся, когда он войдёт в возраст строптивости.

Хотя Хелене не находит это хорошим, но Йонас настолько умеет занять себя сам, что я его иногда просто беру с собой, когда я на родительском дежурстве, а на работе разражается кризис. Там он играет не с кубиками, как другие дети, а с компьютером.

(Честное слово, мой сын. Так Ты делал в своём юном возрасте! «Раннее развитие» – это было сказано про Тебя правильно).

Неофициальный крёстный отец Ионаса Федерико написал специально для него маленькую программу и инсталлировал её в старенький комп. Когда Йонас колотит по клавиатуре, по экрану двигаются разноцветные формы. Гном может заниматься этим очень долго. На фото, которое я сделал, он выглядит как маленький профессор.

Как правило, работать он не мешает. Только однажды он без видимых причин разревелся – когда меня вызвали из-за проблемы на месте и я хотел на каких-то полчаса оставить его на Федерико. Но тот не мог его успокоить, и мне ничего не оставалось, как взять его с собой к нашему клиенту. Стоило нам сесть в машину, как Йонас вполне успокоился.

На сей раз меня вызвали в другой филиал, но снаружи они все выглядят одинаково. Световая реклама с названием фирмы и большой стрелой в дневное время не мигает, но всё равно Йонас казался зачарованным ею. Я рассказал об этом директору филиала, и он подарил Йонасу маленькую модель входа в магазин, изготовленную, видимо, когда-то в рекламных целях. С настоящим миганием светодиодных ламп. Йонас до конца дня не выпускал эту штуку из рук, и нам даже пришлось позволить ему взять её с собой в кроватку. Правда, Хелене настояла на том, чтобы я вынул кнопочный блок. Она боялась, что ночью он выпадет, Йонас сунет его в рот и подавится. Не знаю, что его привлекло в этой дурацкой модели.

107

Вот уже несколько дней Йонас плохо спит, что ему совершенно не свойственно. В кроватке беспокойно ворочается, и когда на него ни посмотришь, глаза у него открыты. Иногда я беру его на руки и немного ношу его, и он даже задрёмывает, но стоит его снова вернуть в кроватку, как всё начинается с начала. Если он и засыпает на несколько минут, то исключительно от усталости. Что-то у него не в порядке, но мы не понимаем, что бы это могло быть. Вряд ли что-то плохое, ведь нет такого впечатления, что у него что-то болит. По крайней мере, он не плачет. Может, ему снятся плохие сны?

Хелене, которая при каждом кашле Йонаса сейчас же предполагает худшее, разумеется, тревожится. Мы договорились, что каждый из нас получает по одному свободному вечеру в неделю, чтобы сходить куда-нибудь, а другой в это время присматривает за Йонасом. У Хелене это обычно программа с Макс, тогда как я в свои свободные вечера чаще всего опять оказываюсь на работе. Вот такой уж я любитель развлечений! Сегодня Макс купила билеты на целую кино-ночь, где будут подряд три серии «Крёстного отца». Я хотя и не понимаю, зачем идти в кино, если можно удобно посмотреть всё на DVD, но раз уж это доставляет им такое удовольствие… В последний момент Хелене было передумала и хотела остаться дома – на случай, если вдруг что-то с Йонасом, но я её всё-таки убедил, что вполне способен и сам позаботиться о сыне.

Киносеанс длился до двух часов ночи, а я взял себе работу домой, в надежде на спокойный – в виде исключения – вечер. Йонас быстро уснул, и полчаса я действительно мог что-то делать. Мне давно уже стало ясно, почему заказ получили мы, а не другая, более крупная фирма. Другие, пожалуй, лучше, чем Петерман, поняли, насколько здесь тупиковая ситуация и сколько сил надо приложить, чтобы хоть как-то держать систему в рабочем состоянии. А может, он и заметил это, но сумма оборота была для него важнее. Так или иначе, всё время приходится импровизировать, и пока сутки длятся всего двадцать четыре часа, с этим не справиться.