Андерсен

«Однажды утром — кажется, в июне — я сидел, удобно расположившись за письменным столом спиной к двери, как вдруг в комнату постучали. Не повернув головы, я сказал: „Войдите!“ Потом, оторвавшись от бумаги, я увидел у порога долговязого паренька весьма своеобразной наружности. Он отвесил мне низкий театральный поклон, снял и положил на пол картуз, а потом выпрямился во весь свой немалый рост и, продемонстрировав заношенный сюртук со слишком короткими рукавами, уставился на меня парой узеньких китайских глаз, сидевших за выдающимся носом и толстыми веками так глубоко, что для лучшего обзора им не помешала бы хирургическая операция. Пестрый ситцевый платок на длинной шее паренька был так сильно затянут, что голова его, казалось, стремилась отделиться от туловища. Короче, это было странное существо, ставшее еще более несуразным, когда, сделав два шага вперед, оно повторило свой поклон и с пафосом заявило: „Не соизволите ли оказать мне честь и выслушать стихи о чувстве, которое я питаю к театру?“

Оторопев, я не успел ответить, как оказался в потоке поэтической декламации и последовавшей за ней сцены из „Хагбарта и Сигне“ [6], в которой чтец играл все роли сразу. Ошеломленный, я ждал момента, когда мог бы вставить слово, задать вопрос и получить на него вразумительный ответ. Увы, представление продолжалось, сменившись сценой из комедии и эпилогом из нее, написанными, по признанию чтеца, им самим. Покончив с эпилогом и сделав мне еще несколько театральных поклонов, он схватил картуз, который все это время лежал у двери, как зритель, от удивления разинувший рот, скатился вниз по лестнице и исчез» ^[7].

Выступление перед Тиле приходится на самый ранний этап развития творческого начала у юного тогда еще паренька. В будущем, став зрелым и всеевропейски известным писателем, Андерсен выработал свою неповторимую технику чтения произведений перед разными аудиториями — от нескольких человек до сотен. Публичные чтения прозаических произведений перед публикой были в его время привычным методом популяризации своего творчества у многих европейских и американских писателей, и Андерсен охотно выступал с ними. Вот как описывает чтения датского писателя в 1850-е годы Гилдерой Уэллс Гриффин, служивший несколько лет американским послом в Копенгагене («Мои датские годы», 1875):