Андерсен-Кафе

— Да нет, по натуре они, как говориться, «кто в лес, кто по дрова», — разные все. Да ведь наше Литературное кафе неофициально называется «Романтика». Кстати, я даже и не помню, кто его так назвал, и почему… Да какая разница?! Лучше полюбуйтесь-ка, Люба! Вот они на фотографии — все как один, собственными персонами. Правда, сейчас их на одного, вернее на одну меньше, чем здесь — всего девятеро осталось.

— А кто же выбыл? — поинтересовалась я.

— Да вот она! — Розалия презрительно ткнула указательным пальцем в одно из лиц на фотографии. — Вот эта, неугомонная… в сером пиджаке. — На миг глаза её недобро блеснули, но через миг их взгляд смягчился, и она уже другим тоном добавила. — Поторопилась! Вас не дождалась! Вы бы с ней поладили!

На этот раз мне отчего-то очень не понравились то ли тон, то ли самоуверенность Розалии.

— Похоже, вы всё про меня знаете! — недовольно возразила я.

— Нет, конечно! Неужели вы обиделись, Люба? Я ведь только так… предположила, — примирительно произнесла она и добавила:

— Ну что? Вернемся к нашим… Романтикам?

Кто есть кто

Я ещё раз внимательно посмотрела на фотографию сгрудившихся вокруг стола разновозрастных женщин и двух мужчин и откровенно призналась Розалии:

— Вы знаете, я не слишком хороший физиономист, поэтому всё равно по этим застывшим лицам с натянутыми улыбками ни за что не пойму, кто есть кто.

— Ну и ладно, — махнула рукой Розалия, — значит, сегодня не будем больше альбом рассматривать. Потом, когда захотите, тогда сами и посмотрите.

Она потянулась к альбому, явно намереваясь его захлопнуть. Но я невольно сделала предупреждающий жест, точно мне не хотелось расставаться с этой невыразительной фотографией.

— Розалия, а как по-вашему: не обладает ли кто-то из них какими-нибудь особенностями, о которых мне следовало бы узнать заранее? Один, например, очень обидчив, другой, может… придирчив. Ну… или что-нибудь в этом роде.

— Особенности? Да сколько угодно! Они тут все с особенностями! Каждый с таким «приветом», что только держись!

— Да что вы говорите! — изумлённо воскликнула я. — Каждый?!

— Поверьте на слово, Люба! Во-первых, все до одного натуры творческие, одарённые. Кто рассказы сочиняет, кто песни, кто стихи, — с гордостью сказала Розалия. — Да вот, чтобы не быть голословной, я вам прямо сейчас несколько шедевров и покажу.

Розалия быстро встала из-за стола, направилась в Зелёную комнату и вскоре принесла оттуда небольшую кипу исписанной бумаги.

— Вот, Люба, посмотрите, на что некоторые наши Романтики способны! Это вот творения нашей Валентины. Да вы почитайте про себя пару-тройку стихотворений, почитайте!

Я послушно погрузилась в чтение.

Стихотворение первое:

Смех, веселья полный дом,

Шишки, бабочки кругом!

Стихотворение второе:

Бороду, усы наклей —

Всё равно ты не еврей!

Стихотворение третье:

Резеда, василёчки

И опять резеда.

Я когда-то был счастлив,

Но не помню, когда…

— Да… — только и вымолвила я, покончив с чтением. — Да! Мне первое стихотворение понравилось. Оно чем-то напоминает моё собственное, которое я в шесть лет сочинила. Там, правда, слова были другие, но… идея та же.

— Идея?.. — задумчиво переспросила Розалия.

— Ну да, — не моргнув глазом, подтвердила я. — Кстати, а этой Валентине, автору стихов, сколько лет?

— Ну, точно не помню, но что-то за шестьдесят — это точно.

— Надо же… — неопределённо протянула я.

Мне очень хотелось продолжить обсуждение стихов Валентины:

— А вот второе стихотворение, я, честно говоря, не очень поняла. Какое-то оно… поверхностное…

— А может, наоборот, — глубокое? — возразила Розалия.

— Вы так думаете? — недоверчиво переспросила я. — А я как-то не совсем поняла, что именно Валентина имела в виду. Смысл немного ускользает…

— Смысл?! — Розалия махнула рукой. — Да разве там какой-нибудь смысл подразумевался? Впрочем… Может, вы и правы… про смысл вы у Валентины уточните.

— Непременно, — заверила я. — Уточню. Если не забуду, конечно.

— Но уж последнее стихотворение — точно… глубокое! К тому же, как говорится, не в бровь, а в глаз.

Она перечитала вслух, с чувством:

Резеда, василёчки

И опять резеда.

Я когда-то был счастлив,

Но не помню, когда…

— Я, кстати, тоже не помню… — с грустью произнесла Розалия.

— И я…

Мы одновременно вздохнули.

— Люба, — встрепенулась Розалия, — а вот Кирилл у нас сценарии пишет!

— Кирилл, это который? — я снова с интересом посмотрела на фотографию.

— Да вот этот — лысый!

— Надо же! Он что же — профессиональный сценарист?!

— Нет. Токарь на заводе. А сценарии писать — это его хобби.

— И хорошие сценарии получаются?

— Великолепные! Мы только по его сценариям спектакли и ставим!

— Спектакли? Так у вас и театр есть?

— Разумеется. К каждому празднику мы ставим по спектаклю.

— Ну надо же!

— Да, Люба! У нас здесь не скучно… Даже уезжать жалко! В Голландию эту… Розалия сокрушённо вздохнула и вдруг всполошилась. — Ой! Надо же! Уже шесть часов!

— Как шесть? — опешила я. — Мне же домой пора, к Андерсену!

— К Андерсену? — переспросила Розалия. — Любите этого писателя перечитывать? Да?