Андерсен-Кафе

Ни книги, ни редкие коллекции значков или марок, ни старинные уникальные фарфоровые изделия новую начальницу нисколько не интересовали. Но, по-моему, ещё меньше её интересовали люди. И люди вообще, и, в особенности, такие, как мы и наши посетители «малохольные» — любители и ценители «всякого хлама». И «малахольные» и «ценители всякого хлама» — это выражения нашей новой начальницы.

Возможно, все так и должно быть. Может, депутатов вовсе и не должны интересовать обыкновенные люди. Наверное, у этой должности специфика другая. И им в основном приходится иметь дело лишь с цифрами или бумагами. Трудно сказать. Где депутатский корпус и где мы? Но так или иначе новое назначение нашей начальнице не нравилось. Сначала она вроде бы и пыталась с этим как-то примириться и ужиться, но очень скоро поняла, что такое невозможно.

Буквально все в нашем магазине начальницу злило и раздражало, все не нравилось. «Публика какая-то вся малохольная!» — в сердцах возмущалась она. Впрочем, нашу любимую «малохольную» публику начальница во мгновение ока разогнала, одним своим видом оттолкнула. Однако делала она всё это, кажется, не нарочно. Ведь было же у неё поначалу намерение поработать на новом месте: едва появившись в Лавке она с неуёмным рвением начала всё разрушать. Всё, по её мнению, лишнее начальница заставляла нас уносить из зала и складывать в кладовку. Её бы воля, так она бы, пожалуй, больше половины наших почти музейных экспонатов на помойку выбросила.

Начальнице захотелось, чтобы наша старинная Лавка стала похожа на современный офис. Чтобы все вокруг выглядело «чётко», «в новом едином стиле — ничего лишнего», а во всех помещениях и на полках было просторно. Но дело в том, что нам ведь и приносили в Лавку именно лишние вещи, вещи особенные, чаще всего старинные, разнообразные и разностильные.

Ещё начальнице очень хотелось бы, чтобы в Лавку вообще никогда не заходили никакие посетители. Особенно она возражала против завсегдатаев, к которым мы, работники Лавки, успели привыкнуть. Многих посетителей мы не только узнавали в лицо, но и знали по именам. Это, как правило, были люди интересные, творческие, с богатым воображением и широким кругозором.

Но совсем иными глазами смотрела на наших посетителей новая начальница: «Полубезумные старики и старухи, часами копающиеся в кипах пожелтевших открыток и марок, студенты-очкарики, до сих пор не научившиеся жить в ногу со временем, дети какие-то сопливые, вечно роющиеся в коробках со значками, да ещё эти занудные читатели! Ну шли бы домой, к компьютеру, искали электронную библиотеку и сидели бы там, читали электронные книги. Так нет же, дались им эти издания такого и сякого года, с иллюстрациями и без таковых». Всё это, по её мнению, не входило ни в какие ворота, было непонятно, неприятно и несовременно.

И вскоре «Затерянные Миры» окончательно вывели нашу новую начальницу из терпения. Проработав, вернее промучившись в Лавке две недели, она от нас ушла. Ушла так же внезапно, как и появилась.

Надо ли говорить, что мы по этому поводу нисколько не расстроились. В том, что она здесь долго не продержится, мы не сомневались с самого начала. «Но что же будет с нашей Лавкой дальше? Кого нам теперь назначат?» — недоумевали мы. И ждали. Но ждать пришлось недолго. В один прекрасный весенний день нам приятным тоном сообщили, что «Затерянные Миры» закрываются совсем, здание в котором находился магазин, передаётся районному суду, а мы все… в общем-то, свободны.

Розалия

Итак, нам, нескольким работникам антикварного магазина «Затерянные Миры», не долго думая, пришлось наспех упаковать свои пожитки и отправиться, куда глаза глядят, или, может быть, на все четыре стороны. А на дворе уже было самое настоящее лето — долгожданное и желанное после долгой и унылой зимы. Лето яркое, жаркое вовсе не располагало к срочным поискам подходящей работы. Меня, по крайней мере, не располагало. Да и Вася советовал: «Дождись-ка ты, Люба, лучше сентября — этот месяц поживее прочих. Глядишь, что-нибудь подходящее для тебя и отыщется».

Все мои дальние и близкие знакомые каким-то образом очень скоро узнали, что Антикварная лавка, в которой я работала, прекратила своё существование. Некоторые из знакомых сразу же позвонили мне: одни хотели подбодрить, другим было любопытно, а третьим — просто скучно. Лето! Так или иначе, но процесс поисков новой работы запустился сам собой, однако был он не лихорадочным, а вялотекущим: опять-таки, лето.